ГЛАВА 4
ГЕРМЕС ТРИЗМЕГИСТ
В 1986 году, примерна через двенадцать лет после кончины Беннетта в 1974 году, в руки ко мне попало старое издание весьма необычной книги. Называлась она «Герметики» и представляла собой сборник переведенных с латыни и греческого древних писаний. Они включали серию эссе, или либелли, известных под названием «Поймандрес» или «Корпус Герметикум». Во многих отношениях они напоминают диалоги Платона, если не считать того, что они были взяты из египетских оригиналов и излагали учение не Сократа, Гермеса Тризмегиста — такое греческое имя было дано египетскому богу мудрости Тоту. В то время меня очень интересовала философская магия, и в своей первой книге[26] я даже писал об этом в контексте астрологии. В алхимических трудах я встречал много ссылок на Гермеса Тризмегиста — предполагаемого автора этих текстов, но и не подозревал о существовании подобного сборника работ самого мастера. Была ли то судьба или жребий, но это оказалось ключом к тому, что я искал на протяжении очень долгих лет, и возобновило мой интерес не только к Египту, но и к тайной школе Наставников. Эти же труды Гермеса дали также многие ключи к установлению источников Гурджиева и к тому, где мне следовало искать, если я намеревался найти следы евангельских волхвов.
Мало что известно о происхождении «Герметик», кроме того, что они имеют, возможно, свои истоки в Александрии примерно в начале христианской эпохи. Поскольку труды эти написаны преимущественно на греческом языке и содержащийся в них материал часто узнаваемо похож на вопросы, обсуждаемые в трудах Платона, современные ученые склонны трактовать их как «неоплатонизм» и на этом основании считать не заслуживающими серьезного анализа. И все же речь идет о неправильном понимании истинного положения. Если даже и правда то, что содержащиеся в «Корпус Герметикум» эссе имеют более позднее происхождение, а по своему стилю — в виде бесед учителя (обычно самого Гермеса, но не всегда) с одним или несколькими учениками — напоминают диалоги Платона, все же воплощенные в них догматы относятся к гораздо более ранней античности.
Греки платоновской, сократовской и даже более ранней эпохи воспринимали египтян как хранителей древней мудрости. Многие из величайших греческих философов посещали Египет ради посвящения в тайные обряды, в культы Исиды и Осириса. Их путь лежит не в Катманду, а в Сайс. В самом деле, именно жрецы Сайса, по Платону, посвятили Солона (ок. 638–588 гг. до н. э.) в таинства и рассказали ему историю Атлантиды, которую Платон позже повторяет в «Тимей» и «Критиас». «Отец Истории» Геродот (ок. 484–425 гг. до н. э.) посетил храм Феникса в городе Анну, позже — около 450 г. до н. э. — названном Гелиополисом. Плутарх (46—120 гг. н. э.) определенно посетил Египет и рассказал историю Исиды и Осириса на основе услышанного от местных жрецов. Отец всей греческой философии Пифагор (VI в. до н. э.) также был принят в египетских школах и несомненно именно там заинтересовался изобретенной египтянами геометрией. Вполне вероятно, что и теорему, носящую теперь его имя, он позаимствовал у египтян!
Не является вымыслом и то, что египтяне старались зафиксировать всевозможные познания. В Александрии находилась величайшая библиотека в античном мире, пока ее не сожгли римляне (ок. 47 г. до н. э), проявив вандализм, характерный для хунвэйбинов Мао Цзэдуна. В библиотеке хранились тексты со всего известного тогда мира и, естественно, тысячи собственно египетских. Разве нельзя предположить, что египетские авторы «Герметик» «не списывали» у Платона, а все было наоборот? Что Платон (или, точнее, его учитель Сократ) заимствовал большую часть своей философии из египетских источников? Этим мы вовсе не хотим сказать, что тексты в «Корпус Герметикум» предшествовали произведениям Платона — скорее следует предположить, что и те, и другие имели общий источник — некое тайное учение, которое из самой древней античности донесли посвященные египтяне.