— Спасибо, Великая, — Жан был бесконечно благодарен всемогущему существу.
Началась уже привычная трансформация. Тело наполнилось тяжестью, в ушах зазвенело, стук сердца замедлился, пропуская удары.
— Помни, это совсем другая реальность, совсем другие миры, перемешанные, как карточная колода.
Космический зал наполнился Материей.
— Госпожа, ты хочешь пополнить поляну еще одним памятником человеческой глупости?
Энергия неопределенно качнулась.
— Да, неплохая будет статуя…
— Не радуйся раньше времени. За ним приглядывают…
Жан начал приходить в себя. Успевшее обгореть на солнце обнаженное тело резко заболело. Словно по мановению волшебной палочки со всех сторон нахлынули звуки: шум водопада, перекличка птиц, ветер, заигравшийся в окутанной брызгами листве. Только радуга сохраняла безмолвие, подмигивая всеми цветами и оттенками.
— Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, — вспомнил Жан стишок из далекого детства, — нянька была права, втолковывая нам азы разложения света в спектр. Вот они, цвета, как нарисованные: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый… Обалдеть!
Старая русская няня, давно жившая в семье Франсуа, была учительницей физики и математики, и эти науки настойчиво вдалбливались в головы Жану и Марте против их воли.
Он тряхнул головой. Окружающий мир ворвался в сознание, переворачивая в душе все с ног на голову. Нужно во что бы то ни стало сохранять спокойствие. Не поддаваться иллюзиям и самообману. Чтобы занять остаток вечера, Жан поставил палатку, защищаясь от прохлады опустившегося на землю тумана. Облачившись в костюм из метафлекса, он закутался в одеяло. Сон, готовый было объять уставшее от путешествия и впечатлений тело, так и остался мечтой. Встроенный чип, ставший на время путешествия всем, в том числе и средством связи с оставленным миром, отогнал сонные облака материализовавшейся голограммой.
— Приветствую тебя, Иван, — Сан Саныч говорил медленно, без былого задора. Тяжелый бокал с коньяком в его руке свидетельствовал об унылом времяпрепровождении в компании с самим собой.
— Привет, Сан Саныч. Вижу, отдыхаешь…
Полковник проигнорировал иронию, проскользнувшую в словах молодого человека.
— Ваня, — томительные минуты душевного колебания выдавали серьезную борьбу, — я не должен был тебя в это втягивать. Твои родители мне никогда не простят, если с тобой что-то случится. Агент Ворон, я приказываю тебе вернуться, я прошу, Иван, возвращайся. Все, что не было произнесено вслух, отразилось в глазах полковника. Страдания от потери дочери и осознание безысходности изменили волевого человека до неузнаваемости.
— Слушай, Сан Саныч, ты должен верить, что все будет хорошо.
В глазах полковника проскользнула надежда.
— Такой ты мне больше нравишься, — засмеялся молодой человек.
— Что ты нащупал?
— Пока не могу сказать. Нормальный человек в такое не поверит. Только ты верь мне. Мы вернемся, и Марта тоже…
Жан не успел договорить, как все вокруг полыхнуло ярким, переливающимся светом. Красный, синий, желтый — все цвета перемешались, напоминая те яркие всполохи света, которые он наблюдал в брызгах водопада и в том говорящем фейерверке…
Голограмма замерла с открытым ртом. Бокал с грохотом выпал из рук полковника.
— Радуга…
Жан, помня наставления Великой силы, расслабился, насколько это было возможно. К нему потянулись щупальца Времени и объяли его. Движение окружающего мира ускорилось, засасывая в водоворот. Казалось, еще немного и тело разорвется на части. Возникшая было резкая боль ушла, словно ее и не было. Другое ощущение, неведомое ранее, захлестнуло Жана, и он обреченно закрыл глаза.
«Не сопротивляться. Расслабиться…»
Глава 5
Жан лежал ничком на земле, стараясь не шевелиться. Лесные запахи заполонили окружающее пространство, а мягкая трава щекотала кожу, заставляя зажмуриваться. Он поднялся, медленно обведя взглядом окружающий его чужой мир.
«Надо выбираться из леса, пока не стемнело!» — подумал Жан, отряхивая с себя налипший песок и поправляя плащ.
Молодого человека не обманул умиротворяющий блеск взошедшего солнца и сладковато-травянистые запахи еще влажной травы, хвои и коры. Лес всегда притягивал и пугал. Ведь сколько загадок таится там, где корабельные сосны перешли в мелкий кустарник. Лес замер, словно предостерегая от чего-то. Не слышно было заливистой перебранки птиц, где-то робко запел кузнечик, но песню не подхватили тысячи собратьев…