— Нет, дорогая, это было бы очень рискованно. Наше платье выдаст нас, обратит внимание.
— Так что же мы будем делать? — спросила Хризанта.
В ее голосе послышалось легкое раздражение.
На дебаркадере было безлюдно.
Наши беглецы с утра ничего не ели, ажитация и волнения пережитого утра лишили их всякого аппетита.
Одна лишь мысль беспокоила: как бы выпутаться из этой неприятной истории.
Барон подошел к одному из служащих.
— Не знаете ли, когда пойдет поезд в Париж?
— Сейчас пройдет мимо курьерский поезд, но он здесь не останавливается.
— А следующий?
— Пассажирский — пойдет в четыре часа.
— Боже, как это поздно! — воскликнул барон. — Нельзя ли в таком случае попросить, чтобы остановили курьерский поезд?
— Будьте любезны обратиться к начальнику станции, — вежливо ответил служащий.
Барон направился к пожилому господину, о чем-то возбужденно говорившему с молодым человеком.
Не желая прерывать деловой разговор, барон остановился невдалеке.
Заметив выжидательное положение барона, начальник станции повернулся в его сторону.
— Вы ко мне? — спросил он.
— У меня к вам просьба, — промолвил барон. — Нельзя ли остановить курьерский поезд, так как мне необходимо быть в Париже через три часа.
— Простите, мосье, я не в праве этого сделать.
У барона блеснула мысль.
— Обращаю ваше внимание, что барышня, которую я сопровождаю, больна. У нее сейчас только что кончился эпилептический припадок, и она нуждается в покое и уходе.
Хризанта, стоявшая в нескольких шагах от барона, сразу поняла хитрость и страдальчески вздохнула.
— Право, не знаю, как это сделать, — заметил начальник. — По правилам железных дорог, только доктора и государственные чиновники имеют право обращаться к нам с такими просьбами.
— Вы сделаете доброе дело, мосье, — умолял барон.
— Подождите немного, — сказал начальник.
С этими словами он вошел в дверь, над которой красовалась надпись «Телеграф».
— Кажется, удастся, — шепнул барон Хризанте. — Только не забудь, что ты больна.
Через несколько минут начальник станции поспешно подошел к мнимой больной.
— Поезд остановится, — сообщил он. — Я дал телеграмму.
— Благодарю вас за себя и за больную, — сказал барон, делая вид, что поддерживает свою даму.
До них донесся свист локомотива. Поезда еще не было видно, так как опушка леса скрывала его от взоров.
Но вот он подкатил.
— Могу я попросить вас помочь больной! — вежливо обратился барон к одному из служащих.
Принцессу осторожно повели в купе первого класса и усадили.
Поезд понесся дальше.
— Ха, ха, ха!.. — раздался звонкий хохот Хризанты.
Но барон быстро остановил ее.
— Осторожно! Подожди, пока уплачу за проезд. Сейчас придет обер-кондуктор.
Несколько минуть спустя пожилой chef du train действительно явился в вагон.
— Мы до Парижа, — сказал барон, подавая сто франковый билет.
— На следующей станции вам дам сдачу. Мне следует только шестьдесят четыре франка.
— Не трудитесь, сдачи не надо.
Обер-кондуктор с благодарностью отвесил глубокий поклон. На его лице видно было удивление.
В Париже такие «на чаи» вообще не приняты. Дають «роur boire», но и то лишь в ресторанах и гостиницах слугам, фиакрам, кучерам, но обер-кондуктора их получают очень редко и то лишь от иностранцев.
Раздался гудящий звук въезжавшего в вокзал поезда.
Они поспешно вышли на платформу.
XIV. У парикмахера
Счастливо миновав любопытные взгляды толпы, барон с Хризан-той направились стороной мимо багажной станции в маленькую улицу Мартиньоль, где, миновав угол площади, они впервые свободно вздохнули.
— Кажется нас никто не заметил, — сказала Хризанта.
— Я также убежден в этом, — подтвердил барон.
Они прошли мимо рыбного склада с консервами. Тут была нагружена рыба соль в больших ящиках, предназначавшаяся для отправки в вагонах-ледниках.
Хризанта поморщилась. Запах рыбы ей был неприятен.
— Фи, здесь пахнет совсем как у нас в Нагасаки, на большой рыбной платформе.
— Это замечательно! — воскликнул барон, заметив рядом с рыбной лавкой парикмахерскую. — Вот где я могу снять мою бороду, а ты тут найдешь какой-нибудь крем для лица.
Они вошли к куаферу, где их встретила старуха в засаленном переднике, прибиравшая столы.
— Пожалуйте, муж сейчас освободится: вот он тут на дворе бреет кондукторов.
Оказалось, что барон попал в железнодорожную парикмахерскую.
Делать было нечего. Они уселись на каких-то деревянных стульях в ожидании господина куафера.