«Как бы уведомить барона… он бы меня спас… он меня любить», — мысленно рассуждала Хризанта.
Она передумала всевозможные планы, но все ей казались так трудно исполнимыми, фантастичными.
Хризанта решила прибегнуть к женской хитрости.
Поборов физическое отвращение к Ямато, она промолвила:
— Я вас, кажется, видела в Токио.
— Совершенно верно. Ведь я всегда числился при гвардейском, охранном эскадроне.
— Вы сын генерала Ямато, который умер два года тому назад?
— Вы не ошиблись.
— Скажите, пожалуйста, неужели вам меня не жаль? Вы воображаете, что я так влюблена в барона? Ошибаетесь. Это один из моих флиртов, и, если хотите, — это мой каприз. Захотела — и полюбила. Поверьте, что не будь столько препятствий, я, быть может, уже давно разлюбила бы его.
— И это было бы ваше счастье.
— Да, но поймите, что женщина способна разлюбить лишь в тот момент, когда ее внимание поглощено новым предметом.
— А кто же вам мешает искать новый предмет? Прибыв в Токио, вы, наверно, найдете массу высокопоставленных лиц, которые окажутся достойными вашего вниманья.
— Я не сомневаюсь, что встречу подобных лиц:, но меня бросает в жар при мысли, что мои родители уже уготовили мне шаблонную участь просватанной невесты.
— Насколько мне известно, вы любимица родителей и вас вряд ли отдадут за кого-нибудь против воли.
— О, не скажите! Если и не заставят прибегнуть к нравственному воздействию, то не остановятся даже перед вмешательством императрицы Харуко. Я же презираю брак…
— Согласен, что флирт — занятие приятное, — сказал Ямато, — но, принцесса, вы забываете высокое положение, которое занимает ваша фамилия!
— Я ничего не забываю и, поверьте сумею кончить жизнь самоубийством накануне ненавистного, мне навязанного брака, — сказала Хризанта и в ее голосе звучала резкая нота решимости.
— Что за мрачные мысли, принцесса! Вы так молоды, так прелестны.
— Меня никто не любит… Жить на свете, не будучи любимой — ужасно. Ласка, любовь… для меня все равно, что солнце для цветка. Без этой любви мне весь мир кажется монотонным, скучным и сонным.
— Принцесса, стоит вам только захотеть, чтобы всякий мужчина был у ваших ног!
— Это вам так кажется. Я вовсе не так хороша и далеко так не нравлюсь. Сознайтесь, ведь вы меня ненавидите?.. Я это чувствую.
Ямато смутился.
Он не ожидал такого вопроса.
Принцесса ему нравилась давно, но социальное расстояние между ними не давало ему возможности личного общения. Еще в Париже, когда Ямато ее увидел бок о бок с бароном в коляске, в нем закипела ревность и ненависть к более счастливому сопернику.
Он сам ясно не сознавал, что принцесса ему нравится, а потому столь внезапный вопрос поставил его в затруднительное положение.
— Принцесса, — начал он, — я не только вас не ненавижу, но пи-гаю даже чувства, которые так мало могут интересовать вас в данную минусу. Я — сын потомков самураев, а вы имеете своим прадедом великого микадо Коматсу. Может ли моя любовь вас интересовать?
— Ошибаетесь, могу я сказать вам в свою очередь. Конечно, я вас мало знаю и плохо вам верю, но от вас будет зависеть доказать мне вашу любовь и привязанность. Все- таки я вам очень благодарна, что вы хорошо ко мне относитесь. Разрешаю вам поцеловать мою руку, — с улыбкой добавила Хризанта.
Ямато встал да одно колено и осторожно, жеманно поцеловал руку принцессы, небрежно облокотившейся на подушку.
— Однако, как вы робки! Впрочем, вы притворяетесь. Мужчины вовсе не так робки. Целуйте смелей…
Ямато был ошеломлен. Он и во сне не мечтал о таком счастье.
— Вы себе представить не можете, принцесса, как я счастлив, что волею судеб я возле вас.
— Ха, ха, ха, но ведь это презабавно! Вы, очевидно, меня похищали для себя, ха, ха, ха!..
Принцесса расхохоталась.
Смех этот становился все более и более истерическим, смешался со слезами и кончился настоящим истерическим припадком.
Ямато догадался принести воды.
— Успокойтесь, принцесса!
Та понемногу пришла в себя.
Но как только она взглянула на комичную фигуру Ямато, стоявшего на коленях, расхохоталась снова.
Видя, что принцесса при нем никак не может успокоиться, Ямато вышел в другое купе, оставив принцессу наедине. Поезд уже приближался к югу Франции.
— Через два часа будет Тулон, — сообщил кондуктор.
Ямато поспешил вернуться к принцессе.
Последние два часа показались обоим путникам вечностью. Первый из этих двух часов был посвящен обеду, но второй… Этот час длился невероятно долго.