а не думала об этом, а лишь надеялась успеть попасть в город до заката. К счастью, ворота оказались куда ближе, чем виделось девушке, и она беспрепятственно зашла в Элт. Впервые за долгое время оказавшись за городскими стенами, Алеста несколько альтов не могла сообразить, что делать дальше, и просто стояла посреди улицы, не замечая, что мешает другим людям, то и дело толкающим её. Наконец первоначальный ступор прошёл, организм напомнил, что пора бы и поесть и, желательно, нормальной еды. Хлеб с сыром, которые Алеста брала в деревнях, конечно, неплохо, но ей хотелось чего-то более сытного и горячего, а потому первым делом Алеста отправилась на поиски постоялого двора. Она чуть побродила по городу, не желая заходить в первую попавшуюся таверну, но вскоре поняла, что разницы никакой нет, и свернула к ближайшей. В отличие от постоялого двора, в котором Алеста жила в Кьяле, здесь было гораздо светлее, чище и уютней. Просторный зал практически пустовал, лишь за парой-тройкой столиков сидели люди. Звучала тихая приятная мелодия. Покрутив головой, Алеста заметила менестреля, - светловолосого парня чуть старше самой Алесты - сидящего у камина. В потрёпанных дорожных одеждах он казался уставшим, словно несколько дней шёл без перерыва. Алеста не могла разглядеть его лицо, смотрящее на пламя в камине. Она немного потопталась у входа, чувствуя себя неловко, но, поборов нерешительность, подошла к ходившей по залу разносчице, являющейся по совместительству и хозяйкой заведения, - полной женщине лет тридцати. - Чего тебе? - она одарила Алесту презрительным взглядом. - Комнату на ночь и что-нибудь из еды. И главное чтоб не слишком дорого. - Пять серебряных за всё самое простое. - Хорошо, - чуть помедлив, раздумывая над ценой, ответила Алеста. Эта стоимость составляла половину из оставшихся монет и, на взгляд Алесты, была даже чрезмерной, но что-то подсказывало ей, что остановиться надо непременно здесь. Усевшись за стол поблизости от камина, Алеста стала ждать заказ, прислушиваясь к играющему на лютне менестрелю. Он не пел, а лишь перебирал струны. Мелодия казалась очень знакомой, но Алеста не могла вспомнить, где слышала её раньше. Увлечённая игрой менестреля и попытками вспомнить, что это за песня, она даже не заметила, как принесли ужин. Хозяйка не врала, когда говорила про самое простое: вся еда состояла из картошки с куском варёной курицы, но Алеста радовалась и этому. Несмотря на позднее время, народу в таверне всё прибавлялось. Зал заполнился практически наполовину, когда менестрель, подхватив лютню, вышел из-за своего столика, прошёл к небольшому помосту у противоположной стены и начал играть. Стоило раздаться первым нотам, как все замолчали. Голос певца зачаровал Алесту, а в песни словно вплеталась древняя неизвестная магия, уносившая в неизведанные края. Забыв про еду, Алеста слушала, не отводя взгляда от менестреля. Заметив это, парень улыбнулся, заставляя Алесту смутиться. Закончив очередную песню, он чуть помедлил и начал неуверенно перебирать струны. Алеста с первых нот узнала мелодию, которую певец наигрывал перед выступлением, и подалась вперёд, надеясь, что по словам сможет вспомнить песню. Там, где сейчас ничего уже нет, Лишь шёпот теней Донесёт старой сказки куплет И песня польётся о давних делах, О мире теней и чудных Вратах. Алеста подумала, что ей послышалось, когда менестрель сказал про Врата. Ведь таких совпадений просто не может быть. Это ж надо умудриться, зайти в первую попавшуюся таверну, в которой именно в этот день выступает менестрель и именно с песней, посвящённой тому, что искала Алеста. А парень продолжал петь, повествуя о девушке, судьба которой - нелёгкий путь, способный спасти весь её народ. История вызывала смутные образы, так не похожие на видения, которые Алеста привыкла наблюдать. Образы менялись настолько быстро, что Алеста никак не могла разобрать, что за ними скрывалось. Вновь к Вратам с надеждой подойдя, Она обернулась: ни шагу назад, Среди леса солнца яркий закат. Поняла, что так долго искали они. Она остановилась, услышав приятный голос, что пел о хорошо знакомых событиях. Глянув по сторонам, она заметила сидящего на бортике фонтана менестреля, перебирающего струны и словно бы подбирающего подходящую рифму. Она подошла ближе, стараясь оставаться незамеченной, чтобы не сбить певца с мысли. - Лия? - удивился идущий следом Кристиан, но Сильвия лишь прижала палец к губам, призывая сохранять тишину. Менестрель начал песнь с начала, надеясь, что так ему в голову придёт нужная строчка, но снова застрял в том же месте, не зная, как продолжить куплет. Сильвия улыбнулась, вспоминая произошедшие около двух сотен лет назад события. Тогда она и предположить не могла, что когда-то о них сложат песни, да и до этого момента не слышала их ни разу. - А у него неплохо получилось, не находишь? - она улыбнулась, взглядом указывая на менестреля. - Вполне, хоть местами и не совсем достоверно. Ты что задумала? - заметив, что Сильвия направилась к певцу, спросил Кристиан, но она лишь махнула рукой. А погруженный в мысли менестрель, казалось, не замечал ничего вокруг, лишь наигрывал неподдающийся куплет, да бормотал пришедшие в голову строки. Лия уже хотела начать разговор, как юноша, радостно воскликнув, принялся что-то усердно строчить на пергаменте. Решив не отвлекать его, Сильвия стояла рядом, ожидая, когда же на неё обратят внимание. - Илайна? - оторвавшись от записей, удивлённо произнёс менестрель. - Чем могу быть полезен? - Добрый день, - она улыбнулась, - мне понравилась ваша песня. Вы не согласитесь исполнить её у нас во дворце на празднике? - Почту за честь, - он поклонился. Алеста мотнула головой, отгоняя видение, и поняла, что менестрель доигрывает последний куплет. Здесь будет дом, О котором и не мечтали. С тех пор вернулась беззаботная жизнь, «Исчезнуть навеки ты не боись». - Исчезнуть навеки ты не боись,- неожиданно для самой себя она шёпотом пропела последнюю строчку, от которой по коже пробежали мурашки. Песни стихли, из-за чего в зале повисла непривычная тишина, через мгновение сменившаяся шумными разговорами. Между столиков ходили невесть откуда взявшиеся разносчицы, общались другие посетители, а Алеста, погрузившись в свои мысли, не замечала всего этого. Пальцы левой руки привычно проводили по металлической поверхности чуть нагревшегося ключа. - Смотрю, вас поразили мои песни, - довольно улыбнулся менестрель, вернувшийся за свой стол. - До глубины души, - ответила отвлёкшаяся от раздумий Алеста. - Особенно последняя. Про кого она? - Сам не знаю, - пожал плечами певец, - просто однажды проснулся и вспомнил пришедшие во сне слова, которые звучали так, словно... - Словно ты уже тысячи раз слышал их, но когда-то давно, просто забыл. Словно они приходили не тебе, а кому-то ещё, но в тоже время это был ты, - перебила его Алеста, выражая всё, что давно чувствовала, но не могла сказать. - Так? - Да, - певец потрясённо глянул на девушку, сказавшую всё то, что уже несколько недель вертелось у него на языке. - А ты откуда знаешь? - Скажем так, со мной нечто похожее происходит. Не с песнями, но с некоторыми событиями, местами, даже не знаю, с чем ещё, - она улыбнулась, не желая вдаваться в подробности. Менестрель кивнул, принимая её ответ, и занялся своими делами, а Алеста поняла, что в зале больше делать нечего, и, доев остывший ужин, поднялась на второй этаж искать свою комнату на ночь. Комнатка больше напоминала каморку, в которой всё место занимала широкая лавка с толстым одеялом вместо матраса. В целом Алесту это устраивало, и, сняв рубаху, она улеглась спать, мгновенно провалившись в сон. Тихо скрипнув, отворилась дверь заржавевшей калитки, открывая путь к заросшему за годы одиночества участку. Лишь каменный дом, ещё не полностью скрытый за обвившим его плющом напоминал, что когда-то здесь жили люди. Она осторожно приблизилась, чувствуя некий благоговейный трепет перед старым зданием. Она прикоснулась к холодному камню стен, думая, кто же жил здесь раньше и почему они исчезли. Неожиданно раздавшееся пение птиц заставило её вздрогнуть и обернуться. Но это лишь наглые синицы присели на ветвь, сгибающуюся от тяжести незнакомых плодов. - Нет, этот мир тоже не подходит, - она покачала головой, проходя по заросшему саду. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Возможно, когда-то этот мир и был прекрасным местом, сейчас от него практически ничего не осталось. Она чувствовала, как магия уходит из него, словно