— Лёха? Какого чёрта ты в очках? — удивился Денис, когда мы приблизились к Лёше и Никите.
Лёша, только что вполголоса разговаривавший со своим другом, напрягся и замолчал на полуслове.
— Ден, привет! — коротко обменявшись взглядом с Лёшей, Никита протянул руку для приветствия.
Парни обменялись рукопожатиями. Не успел Денис рта открыть, как Никита затараторил о чём-то, привлекая к себе внимание. Денис выглядел удивлённым, но не спорил. Значит, они не всегда так себя ведут, и Лёша не просто так надел очки и молчит, как партизан, а вместо него говорит Никита, придумывая самые разные темы, лишь бы не дать Денису спросить что-нибудь у капюшончатого. Что-то здесь не так, это и ежу понятно!
— Ты — Олеся, да? — поинтересовался Никита, когда все остальные темы для беседы были исчерпаны.
— Что-то вроде того, — ответила я. Во мне всё ещё искрилась надежда, что я не стану местной достопримечательностью, если буду побольше слушать и поменьше говорить.
— Болит? — нет, Никита не отступит.
Я демонстративно пошевелила рукой:
— Уже не так сильно. Как бы то ни было, болело бы сильнее, если б я попала под машину. Так что не жалуюсь.
— Олеся вообще очень стойкая, — неожиданно сказал Денис, — за несколько минут общения с ней можно это понять.
— Прекрати, — тихо возмутилась я. Не хватало ещё зардеться перед всеми!
Лёша самым наглым образом пялился на меня, никакие очки не смогли бы этого скрыть. Я решилась наконец-то ответить ему тем же, мало ли, может, это сработает?
— Что-то не так? — зачем я произнесла это с вызовом?!
Капюшончатый чуть склонил голову набок, но ничего не ответил. Зато хитро улыбнулся уголком губ.
— Ты какой-то необщительный сегодня, — заметил Денис, — то от тебя никуда не спрячешься, а сейчас сам в угол забился! Случилось чего?
Лёша перестал улыбаться, но отвечать не спешил.
— Мы сегодня поспорили, что он не сможет вести себя тихо, — с готовностью ответил Никита, — пока что Лёха выигрывает!
— Спор — это святое, — Денис уважительно кивнул.
Но что-то здесь не вяжется…
— Спасибо, что вытащил меня.
Мы стояли у калитки моего дома. Василиса уже убежала внутрь, Саша изучал большую берёзу неподалёку, а Денис всё ещё стоял со мной.
— Брось, не за что, — отмахнулся он, — завтра пойдёшь?
— Если куда-нибудь не рухну, то скорее всего, — усмехнулась я.
— Я зайду за тобой в пять, — напомнил Денис.
— Да, отлично.
Примерно полминуты мы стояли молча. Понятия не имею, о чём он думал, так внимательно разглядывая мой гипс, но потом юноша в очередной раз попрощался, подозвал племянника и скрылся за поворотом.
В коридоре меня встретила мама:
— Ну что, как погуляли?
— Отлично. Там столько народу! Оказывается, количество моих старых знакомых ничтожно.
Мама удивлённо нахмурилась.
— Там полно народу, но тебе понравилось? Странно, что-то раньше я у тебя такой любви к большому скоплению людей не замечала.
— Там весело, — пояснила я, но мама всё ещё смотрела на меня немного недоверчиво, — я и сама удивлена, мам, — сдалась я наконец.
— Ладно, иди ешь.
Вид у неё был такой, будто она победила сражение. Сразу захотелось найти какой-нибудь контраргумент, чтобы не быть в лузерах, но я благоразумно промолчала.
Бабушка стала выяснять подробности, при каждом знакомом имени рассказывая чуть ли не всю биографию этого человека.
— Ещё был Лёша, — равнодушно произнесла я, когда выслушала всё возможное об Илье, но сама напряглась, потому что этот персонаж был действительно тёмной лошадкой.
— Лёша? — бабушка погрузилась в задумчивость, вспоминая знакомых с таким именем.
— Да, с ним ещё Никита и Андрей были.
— А, братья Шелтоны что ли? — вдруг подал голос дедушка.
— Шелтоны? Какая фамилия необычная, — отметил папа.
Под пустую болтовню о необычных фамилиях я доела свою порцию гречневого супа и вышла из-за стола. Нужно дождаться того момента, когда дедушка останется один, чтобы поподробнее разузнать об этих самых Шелтонах, ибо он единственный, кто мог мне сказать что-нибудь по теме, не выясняя причины моего любопытства.
После бани я, с полотенцем на голове, сидела на дедушкиной кровати, дожидаясь его возвращения. Эта комната отличалась от нашей. Она поменьше, но мебели тут было едва ли не в три раза больше. Громадный старый шкаф в углу, переполненный древними вещами, большая скрипящая кровать, стол, забитый какими-то книгами и фотоальбомами, которые мне предстояло в который раз пересмотреть с бабушкой — это стало у нас чем-то вроде традиции — и, наконец, большое старое кресло, на котором покоилась такая же антиквариатная шаль с ромбовидным узором. Когда-то я, а потом и Василиса, засыпали именно здесь, слушая бабушкины или дедушкины истории, песни их молодости. Ностальгия…
— Ну, чего ты тут сидишь? — весёлый голос вывел меня из воспоминаний.
Я обернулась. Дедушка стоял у двери, долго и внимательно смотрел на меня, а после кивнул в сторону старого кресла:
— Если хочешь древних баек, надо сесть туда. Али забыла уже? — он добродушно подмигнул мне.
— Не совсем древних, — ответила я, пересаживаясь в любимое кресло. Оно, будто в знак приветствия, чуть скрипнуло.
— Шелтоны, я угадал? — дедушка был как всегда невероятно проницателен, и я снова в этом убедилась.
— Угадал.
Дедушка сел на кровать и замолчал, задумавшись. Я терпеливо ждала, устроившись поудобнее. Наконец он заговорил:
— Значит, Шелтоны — мать, отец и три сына. Там у них ещё родственники недалеко живут… Но не суть. Родители — хорошие ребята, трудятся, не покладая рук, если будешь у них дома, увидишь, как там всё блестит и какие у них есть невероятные штуковины — мне довелось увидеть мельком, как-то раз заходил молоко коровье занести. Так вот, живут они за этим лесом, минут двадцать ходьбы, если хочешь к ним наведаться, — он усмехнулся. — Сынков я тоже вижу частенько, они пляж Центральный помогали обустраивать, а ещё на ярмарке такими овощами и фруктами прекрасными торгуют, что за одно лишь «посмотреть» на их товар деньги брать можно. Андрей самый старший у них, всё время пытается доказать всем, что раз он старший, то может помыкать над братьями. Лёша, помладше его на пару годков, за свою свободу и независимость борется и младшему, Никите, того же советует. Часто ссорятся, но куда ж без ссор, ежели в одном доме трое пацанов растёт? Мирятся они даже чаще, чем ругаются. Они всё время держатся немного в стороне от местных, слишком много не болтают, скрытные довольно-таки. Хотя, трудно сказать однозначно, это от их настроения зависит. Могут заболтать даже чёрта, если захотят!
Дедушка замолчал.
— Ну, пожалуй, это всё, что я о них вкратце рассказать могу.
— Сегодня Лёша весь день молчал и в очках солнцезащитных ходил, хотя уже темно было, — заметила я.
— Он у них самый интересный, — кивнул дедушка, — его настроение за десять минут может поменяться раз двадцать. Так что завтра, возможно, покоя от него никому не будет.
— Хорошо. Спасибо, дедуль, — я встала, чмокнула его в шершавую щёку и пошла к выходу.
— Доброй ночи, Леська, — пожелал дедушка, устраиваясь под одеялом.
— Доброй ночи, — ответила я.
Глава 4
Каждый вечер я стала проводить на Центральном пляже. Денис заходил за мной в пять, и мы вместе шли гулять, когда с Васей и Сашей, а когда одни. На Центральном я больше всего сошлась с Ильёй, Лизой и двумя Далёковцами, Тимофеем и Женей. Последние, брат и сестра, сначала просто молча ходили следом вместе со всеми остальными из своей компании, а потом, немного пообщавшись, решили, что могут одновременно быть и среди Далёковцев, и с нами.
Лиза оказалась очень приятной девушкой, тихой и дружелюбной. С ней можно было помолчать, и ни меня, ни её это молчание не тяготило.
Вот мы и молчали, наблюдая с лавочки за игрой в классики. Я уже успела привыкнуть к такому ходу событий: утром и днём — дом, вечером — Центральный. Менялись только развлечения, которые каждый вечер выдумывали Далёковцы и Элита для всего пляжа. Зато что точно не изменилось, так это Лёша.