Говоря такимъ образомъ, она привлекла незнакомку къ столу, на которомъ горѣла свѣча; сняла пальцами со свѣчи, бросила нагорѣвшую свѣтильню, потомъ долго взглядывалась въ руку, точно изучая каждую черту; стала смотрѣть упорно въ лицо, но такимъ взглядомъ, что дама съ трудомъ могла его выдержать. Потомъ приблизивъ ея руку къ свѣчкѣ, вдругъ выпустила, и, отталкивая незнакомку, закричала:
— Ты осмѣлилась придти ко мнѣ? Ты осмѣлилась придти ко мнѣ плакать?
Ну что, Сибирь!! Что на счетъ Сибири!! Впрочемъ его не повѣсятъ! Ты въ отчаяніи не увидишь его висящимъ, окруженнымъ каркающими воронами! Счастливая, ты не увидишь его смерти!!..
Въ ужасѣ, почти лишившись чувствъ, молодая женщина жадно слушала безсвязныя слова старой цыганки. Она хотѣла что-то спросить, но не могла найти словъ, чтобы выразить что мучило ея душу, разбивало сердце. Однако отвратительная старуха, казалось, угадывала ея мысли и продолжала:
— Голубка, вздыхаетъ о своемъ голубкѣ? Она хочетъ знать куда онъ полетѣлъ?! Да, къ своей новой возлюбленной!!
Вѣдьма произнесла эти послѣдніе слова голосомъ, пронизывающимъ до мозга костей.
— Старую любовь замѣнила новая, прибавила она смѣясь.
При этихъ послѣднихъ словахъ сердце молодой женщины надорвалось; слезы, которые она съ трудомъ удерживала, брызнули изъ ея глазъ, на съ отчаяніемъ сжала руку старухи.
— Сжался надо мной — Марфуша! Не мучь меня болѣе темными словами! Вотъ бери все — что на мнѣ, Марфуша, но скажи мнѣ правду! Я хочу знать всю правду! Самая ужасая правда лучше того страшнаго сомнѣнія, которое меня мучитъ.
Въ это время она бросила на столъ свой туго набитый кошелекъ, браслеты, брошку, и готовилась уже снимать серги, когда Марфуша остановивъ ее руку, съ презрѣніемъ оттолкнула деньги и драгоцѣнности.
Бери назадъ свои сокровища, сказала она гробовымъ голосомъ. — Цыганкѣ, которая черезъ часъ умретъ, ненужны деньги.
Незнакомка казалось не понимала. Горе и томлѣніе неизвѣстности лишили ее разума.
— И такъ ты хочешь знать гдѣ твой милый? Вѣдь для этого ты пришла ко мнѣ? Ты видишь, я много знаю, я все знаю. Видишь, продолжала она болѣе ласковымъ голосомъ, умирающимъ дано предугадывать будущее, тѣмъ не менѣе они знаютъ настоящее и прошедшее. — Любовь къ тебѣ бывшая въ сердце твоего мужа, замѣнила другая любовь, болѣе сильная! Да онъ тебѣ измѣнилъ!
Несчастная молодая женщина чувствовала, что ея колѣни подкачиваются, она сѣла на лавку противъ цыганки, устрѣмивъ на нее взглядъ полный безнадежной грусти.
— Успокойся, дитя мое, продолжала Марфуша, и тонъ ея голоса становился все нѣжнѣе, не женщина заступила твое мѣсто въ сердце мужа.
— Кто же такой? прошептала молодая женщина умолящимъ голосомъ.
— Это возлюбленная такова, что предаетъ смерти всѣхъ, кто ею увлекается! Ради нее и умретъ твой мужъ, прибавила она хладнокровно.
— Кто-жь это такой? вскрикнула въ испугѣ незнакомка.
— Родина! грустно отвѣтила старая колдунья, вытирая невольно навернувшіяся слезы.
Вдругъ послышался шумъ за окномъ и точно шагъ лошади, шлепающей по грязи.
Цыганка вскочила съ своего мѣста и схватила незнакомку, чтобы поднять со скамьи съ такой силой, какую нельзя было ожидать въ слабой старой женщинѣ.
— Скорѣй въ этотъ чуланъ! Онъ не долженъ тебя видѣть, ради тебя и спасенія жизни твоего мужа! Скорѣй, скорѣй, повторяю тебѣ — это онъ!
При этихъ словахъ она втолкнула молодую женщину въ темный чуланъ.
— Кто это?… спросила незнакомка.
— Кто? повторила цыганка, кто?
Ты къ твоему горю, это слишкомъ скоро узнаешь! Но повторяю тебѣ, если ты только покажешься, ты погубишь и себя и своего мужа.
Говоря эти слова она заперла дверь чулана на задвижку.
III
Дѣлая видъ, что не замѣчаетъ вновь прибывшаго гостя, вѣдьма вернулась къ очагу, подкинула щепокъ, насыпала кофе въ кострюлю, налила воды и стала спокойно его кипятить. Пока она всѣмъ этимъ занималась, человѣкъ высокаго роста, закутанный въ старую военную шинель [2], вошелъ въ комнату. Очевидно старуха замѣтила его приходъ; но она и не подавала виду и продолжала свои занятія.
Офицеръ смотрѣлъ на нее нѣсколько времени, но видно было, что онъ не привыкъ ждать, и топнувъ ногой, съ нетерпѣніемъ крикнулъ:
— Ну что же, старая вѣдьма, оглохла и ослѣпла что ли?
Марфуша медленно обернувшись стала взглядываться въ новаго посѣтителя, но лицо ея не выразило ни страху ни удивленія.
2
Николай постоянно носилъ старую шинель покойнаго брата, которую Александръ надѣвалъ во время войны съ французами.