«Несгораемость» — так в старину иллюзионисты называли умение демонстрировать фокусы с горящими углями, раскаленным металлом.
В одной из старинных книг написано: «Несгораемость заключается в том, что человек известными или неизвестными средствами приобретает возможность не только раскаленные угли, но и дымящееся железо брать в руки. Водить им по лицу и обнаженным рукам, становиться на него голыми ногами; кипящее масло брать в рот и даже пить; и другие подобные чудеса делать без видимого для себя вреда.
Так, например, летом 1828 г. в Тиволи испанец по имени Мартинец входил в печь, накаленную до того, что термометр одного из присутствующих, показав 140 градусов жары, разлетелся вдребезги. Он был тщательно одет в теплые панталоны, два жилета и сверху в суконную шинель, подбитую мехом, так что он от жару в тепле хотел найти защиту. Когда Мартинец влез в печь, то взял с собой петуха, которого через некоторое время подал оттуда полуизжаренного и сожженного. При втором представлении Мартинец велел привязать себя на доску, боковые стены которой были снабжены восемью горящими свечами, и в этом положении посадить в печь. После нескольких минут должны были его снова вытащить; когда его вынули из печи, то свечи растаяли, а Мартинец не претерпел ни малейшего вреда.
В 1829 г. другой испанец, по фамилии Лионетто, в Париже, а позднее в Англии, Италии и Германии представлял подобные и еще большие доказательства несгораемости. Его опыты привели не только обыкновенную публику, но и физиков и химиков в удивление — его нечувствительность к прикосновению горящих предметов казалась необъяснимой. Он брал раскаленные железные плиты на голову, раскаленным железом трогал себя за пятки и концы пальцев, пил кипящее масло, погружал руки в растопленный свинец и потом брал его на язык.
Такие точно опыты показывал Ян Хилинский на ярмарке Святой недели в Лейпциге в 1836 г.
В Неаполе профессор Сементини и другие ученые химики пришли к следующим открытиям.
«Если истолченный корень алтея или просвирника смешать с чистым яичным белком и приготовить из него густую мазь и этой мазью намазать ладонь руки и посыпать толчеными в порошок квасцами, то можно на порядочное время раскаленные уголья брать в руку безо всякого для руки вреда.
Такую же точно мазь приготавливают из яичного желтка, толченого арабского гумми и крахмала; если ею намазать руку и дать высохнуть, то можно раскаленные угли безвредно класть на руку.
Чтобы без вреда расплавленный, кипящий свинец брать в руки, раскаленной полосой железа водить по языку и обнаженным рукам, употреблять следующее средство: полфунта мелко истолченных в порошок квасцов мешают с таким количеством серной кислоты, какого достаточно, а именно шесть лотов. Так как этот раствор безо всякой примеси стал бы сильно щипать кожу, то его кладут в два фунта воды. Если этим составом несколько раз помазать кожу или язык, дать высохнуть и потом присыпать жестким мылом, то можно безвредно руками брать огонь и делать те чудеса, о которых сказано выше.
Для того чтобы ходить по расплавленному свинцу, употребляют не чистое олово, но смесь металлов: из одной доли олова, одной свинца и двух висмута. Такая смесь становится жидкой уже при температуре кипящей воды, а потому жар ее для кожи легко выносим, особенно при употреблении тех предохраняющих кожу мазей, о которых мы говорили выше».
Известный исследователь Африки английский писатель Лоуренс Грин вспоминал: «Всякий раз, когда я слышу звуки тамтамов и свирелей, передо мной из глубины лет всплывает видение огня. Я вспоминаю храм Умбило близ Дурбана и многотысячную толпу, которая устремляется к нему по дороге вдоль побережья. В толпе встречаются и европейцы, но в основном это черноволосые индийцы с гирляндами цветов на шее и в одежде малиновых, шафрановых и других ярких тонов. Все они направляются на праздник испытания огнем.
До недавнего времени многие считали, что хождение по огню — таинство. Теперь же, как вы увидите, эта церемония отчасти утратила свою загадочность. Я видел этот древний ритуал и на севере, и на юге континента — в Каире, Дурбане и Кейптауне. Говорят, что научиться этому нетрудно, но сам я все же не отважился бы ступить босой ногой на раскаленные угли.
Звуки тамтамов и свирелей, запах ладана и жасмина… И вот вокруг огненной ямы уже собралась толпа. В этом пламени сгорело шесть тонн дров. Они были разложены в яме четырнадцати футов длиной и десяти футов шириной. Этот свирепый жар обжигает вам лицо и глаза, когда вы приближаетесь к веревочной преграде в тридцати футах от ямы.