По уставу «рыцарских» лож, Капитул Феникса, а с ним и все открытые по «шведскому обряду» российские ложи подчинялись Великому Стокгольмскому Капитулу и его главе, герцогу Зюдерманландскому. Все это в комплексе с тайной иерархией и связями с опальным Павлом Петровичем предопределило судьбу этих лож. Гонения, последовавшие со стороны Екатерины Второй, вынудили братьев еще более сгустить завесу тайны над своей деятельностью. Возродился Капитул значительно позже, в царствование Александра Первого.
Реконструкция деятельности «Высшего тайного масонского правления в России» является бесспорной заслугой Т.О. Соколовской, которая без устали собирала сведения о нем в различных государственных и личных архивах. В трех главах своей монографии она очень подробно рассказывает об особенностях «шведской системы», о ее сложных и ярких обрядах, о духе ее «рыцарского» учения, дает выразительнейшие характеристики братьям — основателям лож. Прекрасный стиль и образность изложения сделают книгу не только полезным, но и занимательным чтением для самого широкого круга читателей.
Автор приносит благодарность Н.А. Марченко и А.С. Серкову за предоставленные сведения о Т.О. Соколовской.
Т. СОКОЛОВСКАЯ
РУССКОЕ МАСОНСТВО И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ В ИСТОРИИ ОБЩЕСТВЕННОГО ДВИЖЕНИЯ
(XVIII и первая четверть XIX столетия)
Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме.
В настоящей книге изложен исторический очерк русского масонства, поскольку оно отразилось в истории русского общественного движения. Многие стороны масонства ввиду этого намеренно оставлены без рассмотрения. Так, не рассмотрены: связь русского масонства с заграничным; история масонских систем и отдельных лож; подробности ритуала, мистической и филантропической деятельности, масонских законоположений, внутренней жизни лож и пр., требующие самостоятельного исследования. Для сжатости очерка масонство XVIII века рассмотрено совместно с масонством XIX века, хотя между ними и существует значительная разница.
Очерк составлен мною главным образом по архивным материалам, причем обращено особое внимание на соблюдение возможно полной объективности. В заключение считаю долгом выразить глубокую признательность: многоуважаемому профессору Василию Ивановичу Семевскому, с редкою отзывчивостью давшему мне ряд указаний, и тем архивариусам, любезностью которых мне пришлось пользоваться при моих работах в рукописных отделениях Императорской Публичной библиотеки и Московского Румянцевского музея и в архивах: Государственном, Общества любителей древней письменности, Ревельского провинциального музея, Главного военно-судного управления, Морского министерства и Юрьевского университета.
ГЛАВА I
Если б когда-либо возможно было ввести во внутренность ордена Государей, смотрящих еще и поныне на него с опасной стороны, и предложить им в величайшей ясности все благодетельные, великодушные, благородные и человекодружественные планы и начертания для блага рода человеческого, то, без сомнения, соединились бы они толико же ревностными покровителями оных, как и столь многие дорогие и просвещенные государи, которые, знакомы будучи и с внутренностью ордена, становятся нашими предводителями и самым действующим образом споспешествуют всем полезным для человечества начертаниям. Может быть, близка уже сия благополучная эпоха; наступит она без сомнения; ибо невероятно, чтоб вечно пребыло сокрыто во мраке учреждение, управляемое здравым рассудком, делающее человеков добродетельными и купно счастливыми.
Магазин свободно-каменщический. 1784 г. Т. 1, ч. 1, предуведомление, 26–27
В Россию свет масонства проник, по преданию, при Петре Великом; документальные же свидетельства о существовании русских масонских лож относятся лишь к 1 731 г. Вскоре затем, в 1747 г.[1], было произведено первое правительственное расследование о сущности и цели масонского учения, когда, по повелению императрицы Елизаветы, А.И. Шуваловым был допрошен вернувшийся из-за границы граф Николай Головин о том, что заключают в себе масонские уставы и кто в ордене состоит. Ответы и разъяснения Головина, получившего наказ впредь быть скромнее, не внесли, по-видимому, полного успокоения в правительственные сферы. В конце пятидесятых годов XVIII века[2] о русском масонстве было произведено новое пространное исследование через Михаила Олсуфьева, который весьма ревностно отнесся к своей задаче и даже самолично присутствовал на масонских собраниях. Олсуфьев представил реестр «гран-метрам и масонам» и описания убранства ложи и действий во время собраний и доносил, что, по словам самих масонов, их сообщество «ничто иное есть, как ключ дружелюбия и братства, которое бессмертно во веки пребыть имеет», но что на самом деле, по личному наблюдению расследователя, масонские действия и их обряды совершенно непонятны и безрассудны. В царствование Елизаветы духовные лица (например, проповедник при императорском дворе Гедеон Криновский) уже стали обличать своими проповедями людей «нрава и ума эпикурейского и фреймасонского». Таким образом, время Елизаветы не было вполне безмятежным для русского масонства, и Бебер[3], сообщавший сведения о русском масонстве в веймарнскую ложу Амалии, отмечает, что под скипетром дочери Петра масоны не наслаждались златыми днями спокойствия и тишины и что они «так опасались за себя и за свое хорошее дело, что собирались только изредка и совершенно втихомолку, и не в обыкновенном помещении, а иногда даже на чердаке отдаленного дома».
3
Handb. D. Freimaurerei. Изд. 2,1863–1867 гг.; III, 612–613. Финдель, Истор. франкмас., 1,307. Бебер в орден вступил в 1776 г., в 1779 г. был секретарем старой провинциальной или национальной ложи шведской системы. По возобновлении лож в XIX веке, образовался первый союз трех лож — Александра, Елизаветы и Петра, по шведской системе, и была открыта управляющая или директориальная ложа под управлением Бебера. До 1814 г. Бебер носил звание гроссмейстера Великой директориальной ложи. Он был сторонником систем с высшими степенями.