Следующий, 1822-й год был роковым для русских масонов. 1 августа 1822 г. последовал высочайший рескрипт на имя графа Кочубея о закрытии всех масонских лож в России. От него в свою очередь последовали письма великому мастеру великой ложи Астреи графу Мусину-Пушкину-Брюсу и наместному мастеру великой провинциальной ложи Ланскому[23]. Мотивом запрещения были выставлены «беспорядки и соблазны, возникшие в других государствах от существования разных тайных обществ», и желание государя, «дабы твердая преграда полагаема была ко всему, что ко вреду государства послужить может, и в особенности в такое время, когда, к несчастию, от умствований, ныне существующих, проистекают столь печальные в других краях последствия». Вместе с закрытием лож затребованы были подписки от масонов в обязательстве, что «они впредь ни под каким видом ни масонских, ни других тайных обществ, ни внутри империи, ни вне ее составлять не будут». Отдельные ведомства тоже стали отбирать подписки от служащих о непринадлежности к масонству. Так, военный министр предписанием от 17 августа 1822 г. за № 1507[24] к командующему гвардейским корпусом требовал, чтобы чинами корпуса были даны подобные подписки, присовокупляя: «Государь император надеется, что все г.г. военные чиновники поступят в сем случае с тем чистосердечием и праводушием, какие приличны воинам, знающим правила чести, и обратят свое внимание на то, что, учинив присягу его величеству, они уже не свободны дать какую-либо другую присягу». Это распоряжение должно было быть отданным не приказом по корпусу, т. е. не явно, а «особыми извещениями на имя командующих частями», т. е. более скрытным образом. Подписки отбирались весьма ревностно: отобрана была подписка даже от великого князя Михаила Павловича как командира бригады в 1 гвардейской пехотной дивизии.
При вступлении на престол императора Николая I запрещение масонства было подтверждено: высочайшим рескриптом от 21 апреля 1826 г., данным министру внутренних дел, было повелено снова истребовать по всему государству обязательства от всех находящихся на службе и отставных чиновников и неслужащих дворян о непринадлежности к тайным обществам. После повторного запрещения масонства Ланской доносил министру внутренних дел, что целями масонства было «искание чистейшего познания Бога, человека, натуры»; об «упражнениях» же масонов «правительство ежемесячно извещаемо было в то время, когда собрания сии не были запрещены»[25].
23
Текст этих писем приведен в «Русской Старине», а подлинник письма от 6 августа за № 565 на имя С.С. Ланского хранится в Румянцевском музее. «Рус. Стар.», 1877,1, 65—651.