Казалось бы, проблема решена, порядок установлен, но на следующий год дело запуталось еще сильнее. Указом от 15 июля 1744 года Коллегия экономии была передана в ведение Синода. В 1747 году туда из Тайной канцелярии был послан признанный сумасшедшим нижегородский посадский Григорий Дружинин, но Синод отослал его обратно по причине отсутствия средств и людей для препровождения Дружинина в определенный для его пребывания Соловецкий монастырь. В канцелярии, по-видимому, удивились и, ссылаясь на указ 1742 года и на то, что теперь «синодальная економическаго правления канцелярия имеетца быть в ведомстве Святейшаго Правительствующаго Синода», вновь отправили Дружинина в церковное ведомство, но вскоре опять получили его обратно на том основании, что Коллегия экономии передана в ведение Синода «с теми токмо расходы, каковые были и употреблялись при любезнейшем Ея Императорскаго Величества родителе Государе императоре Петре Великом, а по табельному, учрежденному при жизни Его Императорскаго Величества, окладу таковых на розсылку присылаемым из Тайной канцелярии колодникам по монастырям росходов не положено». В результате канцелярия сдалась и отправила Дружинина на Соловки за свой счет[41]. Стоит также заметить, что помещение безумных преступников в московские и близлежащие монастыри продолжалось. И не могло не продолжаться, хотя бы потому что московская контора Тайной канцелярии за назначением монастыря обращалась не непосредственно в Синод, а в московскую же синодальную контору и духовную консисторию, в ведении которых были только монастыри Московской епархии, воссозданной как раз в 1742 году и включавшей территорию в радиусе 125 верст от старой столицы. Насколько эти учреждения были осведомлены о возможностях подведомственных им монастырей, неизвестно.
В короткое царствование Петра III вновь возникла идея строительства доллгауза для безумных. Сенат затребовал у Академии наук сведения о том, как устроены подобные заведения в иных странах, и всесведущий академик Г. Ф. Миллер, который на тот момент являлся конференц-секретарем Академии, подготовил соответствующий проект. С этим проектом иногда связывают начало психиатрии в России, поскольку Миллер предложил поделить душевнобольных на четыре категории по видам заболевания и содержать их раздельно, а также настаивал на их лечении медицинскими средствами, полагая, что священники им помочь не могут[42]. Тогда же, в связи с ликвидацией Тайной канцелярии, был составлен «Статейной список, учиненной из дел о присылаемых из разных мест и приводимых в Тайную канцелярию, а в бытность оной в Санкт-Петербурге в Тайную кантору разных чинов людей, кои явились в уме поврежденными, и для содержания ко исправлению их в уме по силе имянного указу, состоявшагося в 735‑м году сентября 6 дня, по определению Тайной канцелярии и оной канторы розосланы в разные монастыри». Всего в списке оказались 33 человека, отправленные в монастыри в период с 1746‑го по начало 1762 года, причем около большинства имен имелись пометы о том, что канцелярия не располагает сведениями ни о выздоровлении, ни о том, жив этот человек или умер. Имена двух безумцев, отосланных в монастыри, в канцелярии не сохранились, и они обозначены как «неизвестные»[43]. По-видимому, список был представлен императору, но никаких распоряжений относительно означенных в нем лиц не последовало.
Доклад же Сената по вопросу о доллгаузах в начале августа 1762 года получила уже Екатерина II. Сенаторы, которым императрица поручила пересмотреть все законодательство покойного супруга, посоветовали его указ о строительстве доллгауза оставить в силе, но, поскольку на это требовались время и средства, определить для содержания безумцев какой-нибудь один монастырь, для чего запросить Синод[44]. В результате было решено выделить два монастыря в Московской и Новгородской губерниях, а для надзора за сумасшедшими использовать отставных военных[45]. Собственно, и распоряжение Петра III, в соответствии с которым был подготовлен доклад Сената[46], и решение его супруги, чье детство прошло в Германии, свидетельствуют о том, что они оба знали, что в Европе душевнобольных помещают в специальные учреждения, и видели в российской практике своего рода анахронизм. В 1765 году А. Л. Шлецеру, находившемуся в это время в Германии, было дано указание осмотреть тамошние доллгаузы. Им был прислан подробный отчет, сводящийся к тому, что доллгаузы в германских городах находятся в ведении тамошних магистратов, устройство их непросто, но такая богатая страна, как Россия, конечно же, с этой задачей справится[47].
42
43
РГАДА. Ф. 7. Д. 2041. Л. 47а — 84. Скорее всего, список был неполным. В составленной тогда же в московской конторе Синода ведомости о посланных в монастыри с 1754 по 1762 год значилось 29 человек, из которых 22 были посланы для «исправления в уме» (РГАДА. Ф. 349. Оп. 2. Д. 6936. Л. 10–14).
46
Распоряжение Петра III было ответом на предложение Сената отправить в монастырь безумных князей Козловских: «Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены доллгаузы» (