Но «меченый Михаил» как раз следовал стратегии, согласованной с Соединенными Штатами. 6 октября он прибывает в Берлин на торжества по случаю 40-летия ГДР. К его визиту, как по команде (так же, как и за полгода до того в Китае) крупные города Восточной Германии взрываются демонстрациями в «поддержку перестройки». Отвечая в аэропорту на вопрос о степени опасности ситуации, Горбачев ответил: «Полагаю, опасности подстерегают тех, кто не реагирует на острые вопросы жизни». Эти слова прозвучали эпитафией хоннекеровскому режиму. Хотя на прощание советский генсек облобызал «дорогого Эриха», это был поцелуй Иуды. Во время двухдневного пребывания в ГДР Горбачев и его помощники из Международного отдела Фалин и Шахназаров обработали колеблющихся местных партработников в пользу выбора «перемен». Уже на следующий день после отлета высокого гостя из Берлина, трое членов Политбюро СЕПГ (Мильке, Кренц, Шабовский) втайне собрались, чтобы, как пишет бывший советский посол в Берлине Максимычев, организовать «бунт против Хоннекера».
Тем временем, почувствовав, что дело пахнет жареным, Хоннекер попытался вновь сколотить оппозицию горбачевскому курсу. Сразу же после отлета советской делегации в Берлин срочно прибыл лидер коммунистической Румынии Николае Чаушеску. Велись телефонные переговоры с Живковым и Якешем, а также с представителями советского Генштаба, ряд генералов которого высказались за «наведение порядка». Но это уже была агония. 17 октября на пленуме ЦК СЕПГ тройка заговорщиков потребовала отставки лидера партии и «немедленного проведения реформ». Глава СЕПГ в сердцах вскричал, обращаясь к остальным: «Это же заговор… да не будьте же предателями!», однако он уже понимал, что дело проиграно. Против него два генерала спецслужб: шеф госбезопасности Эрих Мильке и Эгон Кренц (ранее возглавлявший МВД республики). Во-первых, у них и так здесь «все схвачено», во-вторых, они не стали бы верховодить в этом партийном путче без твердых указаний Москвы. При угрюмом молчании большинства присутствовавших он и его ближайший соратник Миттаг были сняты со своих партийных и государственных постов. Лидером СЕПГ избрали Эгона Кренца.
Правда, уже через три недели, выполнив свою роль разрушителя, он вынужден был уйти в отставку. На финальном этапе развития событий немалую роль сыграли средства массовой информации Бонна, уже бесконтрольно и 24 часа в сутки вещавшие на восточного соседа. Впрочем, когда инспирируемые радио и телевидением толпы несколько раз пытались сокрушить Берлинскую стену, у них ничего не выходило. Армия и полиция успешно держали оборону.
Однако в события вновь вмешались явно вдохновляемые из Кремля и Лубянки спецслужбы ГДР. Сам легендарный основатель и глава разведки Маркус Вольф на полумиллионном митинге на Александрплац призвал руководство страны «обернуться лицом к народу».
Когда же руководство СЕПГ решило открыть «окно» в границе, именно спецслужбы сделали все, чтобы превратить его в гибельную брешь. 9 ноября два полковника Штази и два заведующих отделами МВД по поручению правительства за несколько часов набросали документ по правилам пересечения границы. «Однако, — как вспоминал посол Максимычев, — эти четыре компетентных специалиста по непонятным причинам грубо нарушили полученные указания. Они расширили сферу деятельности новых постановлений до беспредельности».
Смысл этих правил объяснила первая программа телевидения ФРГ, в 23 часа по местному времени объявившая: «ГДР сообщила, что ее границы немедленно открываются для всех».
Руководители Восточной Германии только тогда осознали, что принятый документ, по сути, являлся частью заговора. Но было поздно.
Теперь рвавшуюся на Запад огромную толпу, как констатировал глава берлинской организации СЕПГ Шабовский, «можно было удержать только силой оружия». Однако этого сделать никто не решился, тем более что звонки из Кремля строго указывали: не препятствовать «волеизъявлению народа». И Берлинская стена пала.
Примечательно, что многие руководители ГДР «переходного» периода 1989–1990 гг. не вынесли раскрытия архивов госбезопасности. Даже сам председатель правительства христианский демократ Лотар Мезьер вынужден был подать в отставку, подвергшись обвинению в давнем сотрудничестве со «штази». Похоже, «кадры» для ГДРовской революции поставлялись из того же источника, что и для советской перестройки. Кстати, интересно, что репрессивные меры, предпринятые против прежних «столпов восточного режима» после объединения Германии, фактически обошли стороной верхушку бывшей восточногерманской спецслужбы. Если больного старика Хоннекера годами мучили на бесконечном судебном процессе, то Маркус Вольф, несмотря на старую нелюбовь к нему западных контрразведчиков, отвертелся от многочисленных обвинений. Показательны его последующие вояжи в различные страны и встречи с сильными мира сего (например, известно, что он имел рандеву в Софии с бывшим главой ЦРУ У. Колби). Вероятно, Вольфа было за что оставить в покое…