И лишь в 1994 г., в дни торжественного празднования 265-летия польского масонства (сам президент Польши Валенса почтил вниманием юбилей «братства» и потрясал перед телекамерами предметом масонского ритуала, что и обнародовала программа НТВ — см.: «Сегодня», 1994, 24 ноября) «кукловоды» раскрыли карты. И ПНС оказалась ширмой масонской ложи «Коперник». Последнюю воссоздал в Варшаве после 1945 г. бухгалтер Мечислав Бартошевич, и с тех пор она, работая в глубоком подполье, неуклонно расширяла свое влияние. Одноименная ложа эмигрантов возникает также в Париже, и именно между ними двумя курсируют эмиссары вроде Геремека. Этот последний, до 1956 г. твердый сталинист, секретарь организации ПОРП Академии наук ПНР, становится ярым оппозиционером, формирует подпольные ячейки, подчиненные «Копернику». (Любопытный факт: в 1991 г. Геремек стал внештатным консультантом президента России Б.Н. Ельцина).
Слова Валенсы и других высоких руководителей о «большом вкладе масонства в дело демократизации» заставляют задуматься не только о заправилах «Солидарности». Сам польский диктатор 80-х Ярузельский, как мы уже видели (книга «Масонство в современном мире»), попал в список «вольных каменщиков» еще до прихода к власти.
Тогда, при Брежневе, многие в Кремле недолюбливали главнокомандующего армией ПНР (как утверждают известные советологи Соловьев и Клепикова, из-за его еврейского происхождения). Но в решающий момент влиятельная группировка в ЦК КПСС (и КГБ, естественно) ставку сделала именно на него, поставив этого генерала в Варшаве вместо Станислава Кани (сменившего, в свою очередь, Терека). Показательно, что объявление Ярузельским военного положения в 1981 г. будто бы было согласовано не только с Москвой, но и с «Солидарностью» и Западом. Профсоюз-бунтарь, накануне грозившийся поднять миллионы рабочих на стачку и свержение режима, вдруг дипломатично уступил (небольшие волнения на нескольких шахтах — вот и весь ответ диктатуре). Запад, столько шумевший о поддержке демократии за «железным занавесом», организовал шоу «день Польши», на котором президент США Рейган, бывший голливудский киноактер, профессионально-трогательно плакал: это была вся «помощь демократии». Сказалась ли на этом фактическом признании действий польского диктатора его принадлежность к тайным силам? Возможно, как возможно и то, что Запад и определенные круги в СССР опять тихо договорились, как в 1968-м, пока «не поднимать волну». И те и другие ждали прихода Горбачева. В новой ситуации, по согласованию с высокими зарубежными «братьями» польский диктатор мог спокойно надеть демократическую маску. Мавр сделал свое дело.
ФИНАЛ: КРАХ «КОММУНИСТИЧЕСКОГО БАНКА»
В те самые дни середины октября 1989 г., когда горбачевская агентура меняла руководство ГДР, а парламент Венгрии менял социалистическую конституцию на «буржуазную», правительство СССР, в свою очередь, производило собственные «изменения». Формально они касались совершенно другой области — курса рубля по отношению к доллару, но фактически это были звенья одной цепи. Под маловразумительным предлогом «разницы в стоимости потребительских товаров» (промышленные товары и сырье вдруг перестали идти в зачет) рубль разом был понижен почти в десять раз!
Это была первая мощная атака «зеленого», за счет искусственного скачка курса которого начались темные игры. Чуть позднее вскроется «дело о 140 миллиардах», — именно такую рублевую сумму малоизвестная западная компания собралась «выгодно» обменять через посредников в правительстве РСФСР на 20 млрд. долларов. В эти 140 млрд. тогда можно было оценить стоимость половины тяжелой промышленности Союза…
С означенными играми связаны таинственные смерти Кручины, Лисоволика и других функционеров КПСС, имевших отношение к пресловутому «золоту партии» (а возможно, и Р. Максвелла — кто-то рубил концы по обе стороны «железного занавеса»). Эти события, произошедшие непосредственно за «августовской революцией» 1991 г. дали повод для многих версий.
Аналитик газеты «День» Вл. Винников считал, что речь шла об операции под названием «банкротство коммунистического банка». К 1991 г. существовало пять таких «банков», — центров влияния мировых масштабов со своей идеологией, политикой, экономикой, людским резервом и финансами: американский, коммунистический, католический, сионистский и японский (в стадии формирования находились мусульманский, социал-демократический и китайский). «Коммунистический банк» лопнул. Вкладчики, узнавшие об этом, поспешили снять наличность, чтобы перевести в более надежное место. Кто не успел — остался в дураках. Таковыми можно считать у нас миллионы «держателей» невозвратного трудового вклада в строительство коммунизма — тех, кто назывался «советским народом».