Почему же некие влиятельные силы были заинтересованы в успехе предприятия в Боснии? Несомненно, что устранение Франца Фердинанда подстегивало европейскую войну двукратно: вызывало конфликт между Веной и Белградом и одновременно разрушало шансы на мир с Петербургом. Австрийский эрцгерцог являлся, в отличие от своего престарелого и недалекого отца, последовательным противником войны с Россией, и останься он жив, идея «Дранг нах Остен» имела мало шансов на успех. Престолонаследник чувствовал, какие силы стоят за подготовкой конфликта, говоря начальнику своего генерального штаба фон Гетцендорфу: «К войне с Россией подстрекает Франция, особенно тамошние масоны, которые стремятся вызвать революцию, чтобы свергнуть монархов с их тронов».
Эрцгерцог мог знать, например, о том, что задолго до его злосчастного визита в Сараево английский журнал «Труф» опубликовал карикатуру, показывающую послевоенное устройство Европы: монархи лишились тронов, а на месте их владений возникли мелкие республики. Если учесть, что журнал принадлежал одному крупному магнату и масону, то становится очевидным: карикатура отражала чаяния «влиятельных кругов». А накануне войны, в 1913 г., французская антимасонская ассоциация раздобыла и предала гласности материалы совещания в Великом Востоке, где прямо говорилось: «Эрцгерцог осужден и умрет на пути к трону».
В 1927 г. были опубликованы воспоминания бывшего начальника германского генштаба Э. Людендорфа, где он привел ошеломляющее свидетельство видного немецкого масона (имя его по соображениям безопасности не называлось): «В период времени между 1911–1913 гг. я, будучи правоверным масоном… сделал глубоко потрясшее меня открытие. Благодаря не совсем обычному стечению обстоятельств мне удалось однажды из отрывков разговоров и замечаний узнать о плане убийства наследного австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда как повода для возникновения мировой войны, конечным результатом которой должно было явиться низвержение тронов и алтарей. Об этом открытии я не счел возможным молчать…Мне ничего не оставалось делать, как испросить аудиенции у самого Великого мастера графа Дона, чтобы доложить ему о слышанном собственными ушами. Я предполагал, что в результате моего разговора с графом будут предприняты соответствующие шаги для предупреждения имперских правительственных властей и заграницы об этом тайном замысле.
Ожидания мои не оправдались. Интересы ордена были у Великого мастера на первом плане. Он категорически заявил: «Для меня существует одно лишь масонство…»
Потрясенный, автор этих воспоминаний в результате покинул ряды «вольных каменщиков». Он пробовал обратиться и в государственные органы, в полицию, но всюду слышал одно: «Сами разбирайтесь с вашими масонами». Ни до кого нельзя было достучаться: немцы, профаны и «посвященные» активно готовились к войне.
Почему такая «человеколюбивая» организация, как «вольные каменщики» оказалась замешана в развязывании мировой бойни? Налицо политические устремления ордена, в разных странах различные до противоположности, но так или иначе подстегивавшие международный конфликт. «Национально ориентированное» масонство Германии и Британии поддерживало открытый шовинизм (британские ложи в августе 1914 г. исключили из своих членов всех лиц немецкой и венгерской национальности). Для них война являлась средством упрочения монархических устоев. Радикальные же круги «братства», наоборот, видели в войне преддверие революции и «национального освобождения». Показательно, что масонами оказались большинство лидеров новообразованных после окончания войны республик (Чехословакии — Масарик, Польши — Пилсудский и т. д., о Керенском и К° уже упоминалось). Любопытно и то, что глава сараевских заговорщиков Казимирович, помимо руководителей Великого Востока, лично знал Троцкого и Луначарского.
Впрочем, за этими противоречиями во всемирном «братстве», похоже, скрывалась единая цель, о которой не подозревали и рядовые члены ордена: создание нового мирового порядка.
В течение 1916–1917 гг. в Париже на все той же улице Каде, 16, состоялся ряд совещаний, где масоны — представители держав Антанты, обсуждали послевоенное устройство Европы. Именно там, на этих тайных конвентах были прочерчены многие будущие границы государств. Например, «размеры» Венгрии были установлены на самом деле не Трианонским договором, а одним из таких собраний в июне 1917 г. Сербские и румынские делегаты убедили «братьев» по Антанте расширить территории своих государств за счет мадьяр — «верных сторонников Габсбургов». Идея о создании Югославии родилась также в Париже среди масонов-эмигрантов и сначала возникла Объединенная ложа южных славян, а уже затем Королевство сербов, хорватов и словенцев (государство такое же искусственное, как и позднейшая федерация, сколоченная маршалом Тито).