В сентябре президент Израиля Бен-Гурион тайно летал в Париж, обговаривая детали предстоящей совместной военной акции. Одновременно сионистская пропаганда на все лады вещала о «наращивании египетской военной мощи» и подготовке агрессии против «мирного еврейского государства». В действительности, как писал военный историк Эдгар О'Бэлланс в книге «Синайская кампания 1956 г.»: «Такой маневр, как атака, (у египтян) серьезно не изучался и не практиковался». (Насеровская армия усердно строила оборонительные сооружения). Тем не менее за день до начала боевых действий израильский посол в Вашингтоне Эбан посетил госсекретаря США Джона Ф. Даллеса и заявил: «Египет вот-вот нападет на Израиль». Хитрая лиса Даллес знал, что все обстояло с точностью до наоборот (он располагал данными воздушной разведки), но отделался дипломатичными общими фразами: ему было понятно, что это просто формальное предупреждение о начале агрессии.
В самом деле, 29 октября израильское правительство сделало заявление о начале вторжения в Египет на всем фронте вдоль границы. В течение одного дня, по сообщению радио Тель-Авива, танки агрессоров продвинулись более чем на сто километров вглубь Синая. Успех удара был обеспечен действиями английской и французской авиации, уничтожившей основную часть египетских самолетов на аэродромах (израильские асы играли лишь вспомогательную роль, к тому же они тогда уступали арабам в мастерстве и в воздушных боях понесли в полтора раза больше потерь). Впрочем, полностью выполнить задачу по уничтожению египетской группировки и оккупации канала не удалось. Тогда Британия и Франция высадили войска в Суэце с якобы целью «разделить враждующие стороны».
«Далее, — как пишет Дуглас Рид, — события развивались с потрясающим параллелизмом. Как только англо-французская авиация начала бомбить египетские цели, Советы ввели свои войска в Венгрию (имеется в виду второй этап интервенции 4 ноября. — А.В.) и начали там резню. На форуме «Объединенных наций» представители «Запада» и «Востока» тыкали пальцами друг в друга… (Английские и французские) делегаты обвиняли Советы в бесчеловечном зверстве, советские обвиняли Англию и Францию в неприкрытой агрессии. Вся эта перебранка разыгрывалась перед мировой общественностью в стиле профессиональных брехунов на левантийских базарах».
Последнее замечание опытного журналиста-международника можно было бы слегка уточнить: скорее это походило на биржевую игру, когда определенные группы спекулянтов путем создания ажиотажа наживались на росте курса одних и на понижении курса других акций. Вначале Советы вмешались в венгерские события в конце октября, но внимание международной общественности тут же было отвлечено израильским наступлением на Египет. Затем уже англичане и французы влезли в происходящее (и отвлекли мировой гнев против Тель-Авива на себя), и вслед за этим вновь первые полосы крупнейших газет украсили фото танков маршала Конева в Будапеште.
Трудно отделаться от мысли о взаимосвязанности этих событий, особенно если учитывать конечный расклад сил. В выигрыше оказались три страны: СССР, Израиль и США. Первый сохранил за собой влияние на Венгрию и повысил свой авторитет в арабском мире выступлениями в защиту Египта (Хрущев, как известно, пригрозил послать на Синай «отряды добровольцев» в случае «продолжения империалистической агрессии»). Второй захватил очередной участок египетской территории. Наконец, Соединенные Штаты (исподволь потакая подготовке вторжения в Суэц) снискали себе лавры миротворца, выступив в роли посредника.