– О Господи, – сказал один полицейский (очевидно, новичок) другому, глядя на остатки того, что лишь несколько минут назад было прекрасным образцом калифорнийской недвижимости. – Чей это был дом?
– Одного парня из кино, – ответил его старший напарник, следя за возносящимися к небу искрами. – Сент-Джеймса. Мэтью Сент-Джеймса.
Отплыв подальше от берега, за волнорезы, старший сержант Джон Хилл с почти сексуальным удовлетворением наблюдал за бесплодным сражением пожарных с огнем. Задание было выполнено. Он завел мотор и повел свой «зодиак» вдоль побережья, в сторону Мексики.
– Нет, правда, тебе незачем было приезжать, – сказала Ли, ставя чайник на плиту. – Я бы не простила себе, если бы с тобой что-нибудь случилось.
– У тебя был тревожный голос, – просто ответил Мэтью. – Я не мог спать, зная, что тебя что-то вынуждает мерить шагами комнату в два часа ночи.
– Ох, Мэтью, – Ли опустилась на табурет возле стойки. – Не знаю, с чего начать.
– Может, по порядку? Она пригладила волосы.
– Но сначала я хочу сделать заявление.
Она была так расстроена, так сильно волновалась, что Мэтью едва удерживался от того, чтобы заключить ее в объятия.
– Какое?
– Я люблю тебя. И всегда любила.
– Я знаю.
– Что?
– Было время, когда я был так зол на тебя, что решил: ты не знаешь, что значит это слово. Наверное, я наконец-то начал взрослеть. Недавно мне пришло в голову, что, возможно, именно любовь ко мне делала тебя такой строптивой. И неприступной.
Как он может знать то, к пониманию чего она так долго и трудно шла? Резкий свист чайника разбил вдребезги хрустальную тишину.
– Вода закипела. – Ли пересекла кухню и сняла с плиты чайник. – Откуда ты меня так хорошо знаешь?
Она заварила чай.
– Ли, я много думал о нас с тобой. Чуть ли не все время, если хочешь знать.
– Правда?
Она поставила на стол чашки; звон китайского фарфора показался раскатами грома в ночной тишине. Ли с досадой заметила, что у нее дрожат руки.
– Правда. И пришел к выводу: наша беда в том, что мы очень похожи.
– Оба боялись открыться.
– Я не из тех, кто верит, будто наше будущее целиком определяется тем моментом, когда матери отлучают нас от груди. Но не нужно быть дипломированным психологом, чтобы понять: прошлое играет большую роль. Думаю, все дело в том, что ты всегда боялась потерять мою любовь, а я – твою.
– Оба постоянно находились в состоянии повышенной боевой готовности.
– Мне это тоже приходило в голову.
Ли набрала в легкие побольше воздуху и нырнула:
– Марисса не совсем лгала.
– О заключении на «Глаз тигра» или, – на щеке у Мэтью дернулся нерв, но голос остался ровным, – … о другом?
Он даже не смог выговорить слово «отец». Тяжело ей придется.
– Я, пожалуй, выпью. – Она достала бутылку «Курвуазье Наполеона». – Хочешь рюмочку?
– Она мне понадобится? Ли выдержала его взгляд.
– Возможно.
Мэтью напомнил себе, что любит Ли и готов простить ей все что угодно.
– Тогда давай.
Коньяк согрел Ли, но легче ей не стало.
– Я действительно попросила Уильяма дать заключение о невозможности ставить «Глаз тигра», но только потому что пыталась спасти твою жизнь.
Она рассказала об угрозах Брендана Фарадея и почему восприняла их всерьез – не называя Тины. Это никого не касается.
– Мне было очень тяжело, но я считала, что у меня нет другого выхода.
– Сказала бы мне.
– И это еще больше укрепило бы твою решимость ставить этот фильм.
– Конечно. Но, по крайней мере, мы бы сражались вместе. И если бы своевременно остановили этого подонка, он сейчас не наложил бы лапу на студию «Бэрон».
– Ты в курсе?
– Ли, – с изрядной долей терпения произнес Мэтью, – ты сама говорила: мы живем в маленьком городе…
– Выходит, все знают, что Фарадей с Мариссой пытаются отобрать у меня студию?
– Боюсь, что так.
– Как молва оценивает мои шансы?
– Честно?
– Да.
– Как близкие к нулю.
Ли вздернула подбородок – в прошлом этот жест и восхищал, и раздражал Мэтью.
– Я не позволю. Не знаю, что я сделаю, чтобы им помешать, но так будет.
Он поднял свою рюмку.
– Не сомневаюсь, дорогая. Кроме того, я сам кое-что предпринял – может, удастся убить двух зайцев сразу.
– То есть?
Он пожал плечами.
– Потом скажу – если подтвердится моя догадка. Ладно, теперь я понял историю с «Глазом тигра».
– И?..
– И хотя мне жаль, что ты раньше не сказала, я ценю твое старание доброй жены спасти жизнь своему мужу.
Некоторое время стояла тягостная тишина. Потом Ли разлепила губы.
– Теперь самое трудное.