– Какого черта они копаются? – рычал Мэтью, меряя шагами специальную комнату ожидания, выделенную ему администратором клиники – подальше от репортеров. И без того жесткая линия его рта стала еще жестче.
– Вы же видите, что творится в приемном покое, – возразил Халил. – То, что ею не занялись в первую очередь, говорит о том, что ее случай – не самый тяжелый.
Он произнес это ровным голосом, но полная пепельница окурков говорила сама за себя.
Сортировка… Мэтью вспомнил, как лежал на земле, в эвакопункте во Вьетнаме, наблюдая за действиями сестры, распределявшей раненых по степени тяжести ранения.
– Если с ней что-нибудь случится… – у него пресекся голос; в горле застрял ком.
Халил смял окурок и тотчас зажег новую сигарету.
– Полагаю, для вас не секрет, что я люблю ее?
– Не секрет.
Халил смотрел на Мэтью сквозь сиреневую дымку.
– Это может создать проблему?
Мэтью перестал вышагивать взад-вперед, чтобы обдумать вопрос Халила.
– Было время, когда я не доверял людям. Тогда я видел бы в вашем присутствии угрозу.
– А теперь?
– А теперь я считаю вас другом. Моим и Ли.
Халил удовлетворенно кивнул. Ему не хотелось рвать нити – пусть невинные, – связывавшие его с Ли, и в то же время не хотелось послужить причиной ее разлада с Мэтью.
– Я мечтал завладеть ее сердцем, но оно было занято – вами. Вы очень счастливый человек.
– Знаю. – Мэтью возобновил бесцельное кружение по комнате, всей душой уповая на то, что счастье не изменит ему и на этот раз.
Ли открыла глаза и не поняла, где находится. Она заморгала, пытаясь сориентироваться в обстановке.
– Слава Богу, ты проснулась.
При звуках родного голоса Ли постаралась сфокусировать взгляд на сидевшем неподалеку от кровати мужчине.
– Мэтью?
– Точно, милая. – Он подошел поближе. – Ну как ты?
– Пить хочется. Першит в горле.
– Это от анестезирующего укола – когда тебя зашивали.
– Я как будто на качелях.
Он отвел у нее со лба прядь с запекшейся кровью.
– Считай себя пьяной. Она слабо улыбнулась.
– Я никогда не пьянею, – и прижала пальцы к виску, где виднелся ряд черных стежков. – Голова кружится.
Он нагнулся и поцеловал ее в сухие губы.
– Поспи немного.
Ее утомило держать глаза открытыми, и она позволила себе сомкнуть веки.
– Ты останешься со мной?
– Навсегда.
Когда она снова открыла глаза, день клонился к вечеру.
– Как ты себя чувствуешь?
– Превосходно.
– Ты уверена?
Ли кивнула и тотчас пожалела об этом: в голове загрохотал камнепад.
– Ты что-то сказал о шве – в прошлый раз?
– Не беспокойся, шрам не будет виден под волосами.
– Это меня волнует меньше всего. Не могу вспомнить, что произошло.
– Джефф покушался на мою жизнь, но ты швырнула в него бронзовый бюст Джошуа; пуля срикошетила и снесла тебе скальп. – Мэтью нахмурился. – Ты не имела права так рисковать. Если бы с тобой что-нибудь случилось…
Ли вспомнила свой ужас при виде наведенного на него пистолета.
– Я не могла допустить, чтобы тебя убили. Что с Джеффом?
– Его застрелил охранник. – Мэтью потребовалась вся его выдержка, чтобы не наорать на Ли за то, что она подвергла свою жизнь опасности. Ладно, ей и так досталось. Он взял ее руку и поднес к губам. – Ты уже дважды спасла мне жизнь. Как мне отблагодарить тебя?
– Драгоценности никогда не помешают, – промурлыкала Ли. – Я всегда питала слабость к сапфирам. Изумруды – тоже не так уж плохо. Но знаешь, чего бы мне действительно хотелось?
– Только скажи, и эта вещь – твоя.
– Простое золотое колечко.
– Ну, раз уж об этом зашла речь… – Он полез в карман и вынул коробочку. У Ли учащенно забилось сердце. Она открыла крышку, и у нее увлажнились глаза при виде кольца на роскошной синей бархатной подушечке. То был изумительный платиновый ободок с тремя великолепными бриллиантами.
– Ох, Мэтью! Как красиво!
– Три камешка, – сказал он, надевая кольцо ей на палец. По числу раз, когда нас сводила судьба. На четвертый не рассчитывай – это уже навсегда.
– Навсегда, – согласилась она, вытягивая перед собой руку. От бриллиантов во все стороны брызнули жаркие лучи.
Мэтью хотел поцеловать Ли, но в это время в дверь постучали. В палату вошла санитарка.