«Ласково плещет море. Невдалеке вздымаются в голубое, без единого облачка небо тёмные стены города. Слева и справа застыл строй воинов. Ярко блестят в лучах утреннего солнца начищенные доспехи. Вдоль строя ко мне идёт высокий воин. Поверх его доспехов накинут короткий алый плащ, на голове золотом сияет шлем. Вот он подходит ко мне, наши глаза встречаются. Воин остановился.
— Смотри! — Его мускулистая, покрытая шрамами рука протянулась в сторону крепости. — Там, за этими стенами, кусочек нашей родины. Это наша земля, она покрыта нашей кровью и потом наших рабов. Там, — другая рука взметнула складки плаща, указывая в противоположную сторону, — живут варвары. Наши враги. Мы никогда не будем жить в мире, потому что скифы тоже считают эту землю своей. Нас ещё мало, мало наших городов-крепостей на этой земле, но будущее — за нами!
Холодные зелёные глаза не мигая смотрели на меня. Крючковатый нос, нависший над тонкими бесцветными губами, вплотную приблизился к моему лицу. Пахнуло винным перегаром и потом.
— Выбирай, с кем ты? Выбирай сейчас, пока мы ещё не вступили в битву.
— Ты гонишь меня?
— Я не хочу иметь врага за спиной. Я знаю: ты взял себе жену-скифку. Я не верю тебе: ты породнился с врагом. Выбирай, где отныне твоя родина! Но помни: варварам не устоять против нашей мощи.
Я бросил щит, отстегнул меч и пошел прочь от города.
— Эй, лучников сюда! — Услышал я сзади хриплый от злобы голос. — Вот идёт наш враг. Золотой тому, кто с первого раза попадёт ему в голову…
… июля 1986 г.
Сегодня выходной. Торопиться не зачем. Попробую сразу полшкалы».
Чернов перелистнул страницу, словно надеясь, что там будет продолжение, хотя знал, что в воскресенье Юлинов больше ничего не успел записать. Да и эти записи пришлось собирать и восстанавливать по кусочкам. Чернов снял трубку и набрал номер.
— Здравствуйте, доктор, это Чернов. Как наш больной?
— Плохо, Юрий Михайлович. Я прочёл копию дневника, которую Вы мне прислали. По-видимому, Юлинову, чтобы прийти в сознание после опыта, обязательно нужно было вернуть регулятор к нулю. Я не знаю, что это за регулятор, но мне кажется, во время последнего опыта он остался в прежнем положении?
— Да, внезапно отключили электроэнергию.
— Вот как? Тогда мне срочно нужен аппарат Юлинова.
— К сожалению, он не сохранился.
— Это ужасно! Я не знаю, как работает этот аппарат, но его воздействие на Юлинова приводит к странным последствиям. Видимо, мозг больного зациклился на определенной информации, и в действие вступили какие-то неизвестные науке силы. Знаете, мы привыкли повторять, что силы человеческого организма неизвестны… Короче, Иван Юлинов покрывается шерстью. Я думаю, через несколько месяцев мы будем иметь живого первобытного человека!
— Как?! — ошеломлённо выдохнул в трубку Чернов.
— Мне срочно нужен аппарат Юлинова. Клин, как говорится, клином. И чем скорее, тем лучше!
Чернов положил трубку, потом снова схватил её и стал лихорадочно набирать номер.
— Пешкова, пожалуйста. Здравствуй, Алексей, это Чернов, следователь. У меня тут есть черновики, обрывки разных схем и расчетов. Мне срочно нужен адрес, где по этим огрызкам могут восстановить рабочий аппарат. Да, это касается Ивана Юлинова. Сам приедешь? Отлично. Нет, лучше сейчас. Что? Ну-ка передай трубку вашему шефу, я ему покажу «производственную необходимость»!
ПАЛАЧ
…Шевалье захлопнул за собой толстенную, обитую железными пластинами дверь, удивительно легко и беззвучно повернувшуюся на недавно смазанных петлях. В горящие после панического бегства по бесконечным тёмным коридорам замка лёгкие хлынул спёртый, наполненный запахами дыма, крови, экскрементов и палёной плоти, воздух. Шевалье закашлялся, зажимая рот сгибом левой руки, подпирающей дверь, правой нащупывая засов. Но странная дверь почему-то не имела запоров. По крайней мере, с этой стороны. Только маленькое зарешеченное окошко, сквозь которое шевалье обострённым слухом загнанного зверя слышал топот множества ног и голоса приближающейся погони. В тёмном пока коридоре уже появились отдалённые отблески факелов. Пути назад были отрезаны.
Шевалье огляделся и выругался сквозь зубы. Он сам загнал себя в камеру пыток, из которой не может быть второго выхода. Ловушка захлопнулась. А что его ждала на этот раз именно ловушка, шевалье уже не сомневался. Кто-то предал. Служанка графини? Или его собственный слуга?