Потом он поспешил домой и заказал телефонный разговор с венским бюро по сбору документов о совершенных нацистами преступлениях. Взволнованный, рассказал о своем открытии. Из Вены немедленно связались с израильской разведкой и сообщили: «Эйхман в Аргентине!»
Как ни важно было напасть на след Эйхмана, сведений недоставало. Отсутствовала пригодная для розыска фотография убийцы, не было известно, под какой фамилией он теперь проживает. По политическим соображениям не приходилось рассчитывать на то, что требование о выдаче преступника будет удовлетворено аргентинским правительством, а без указания нынешней фамилии и адреса преступника такое требование вообще теряло всякий смысл.
Примерно в это же время в Буэнос-Айресе вышел новый телефонный справочник, содержащий длинный список абонентов. Под буквой «К» в нем значился и Клемент, Рикардо Клемент, улица Чакабуко, 4261. Таков был в 1952 г. новый адрес Эйхмана в богатом квартале на севере аргентинской столицы.
Его переезд на новую квартиру не был случайным. Семья уже находилась на корабле, следующем в Аргентину, и здесь, в доме на улице Чакабуко, он уже был не жалким квартирантом, как у Хачека. Здесь он имел собственный дом и мог спокойно играть роль хорошего, заботливого отца семейства.
Сначала он был владельцем прачечной, но предприятие очень скоро лопнуло. И снова пришла на помощь ODESSA: Эйхман-Клемент получил работу в нацистской фирме CAPRI. В 1953 г. ушел из нее и стал рабочим на конвейере в аргентинском филиале завода «Мерседес».
Во время работы в фирме дом Эйхмана превратился в место частых встреч старых наци. Среди гостей можно было видеть холеного мужчину с нарочито вежливыми манерами, прибывшего, как и Эйхман, в Аргентину из Генуи с паспортом беженца. Официально он значился Людвигом Грегором. Но скрывался под этим именем не кто иной, как Йозеф Менгеле.
Окружение Эйхмана представляло собой нечто вроде теневого правительственного кабинета, сформированного в подполье нацистской мафией. Планировалось создание «четвертого рейха». Многие посты в этом правительстве без государства были укомплектованы проверенными кадрами. Эйхман, само собой разумеется, вновь получил отдел по делам евреев.
Одной из задач новой подпольной администрации было установить связи с другими вновь объявляющимися нацистами, поддерживать их моральный дух, с их помощью разыскать документы, могущие представлять опасность для сбежавших нацистов, и завладеть всеми подобными материалами.
Все эти годы Эйхман жил в постоянном страхе быть разоблаченным и привлеченным к ответственности за преступления. Внешне выглядело так, будто он примирился с ролью, которую ему осталось играть в жизни. Правда, судьба эта несравнима с той, которую он и Менгеле уготовили своим жертвам. Могло уже показаться, что после всех совершенных им злодеяний он останется целым и невредимым.
Но прошлое его настигло. Еще в 1959 г. один из эмигрантов обнаружил, что в пригороде Буэнос-Айреса проживает фрау Эйхман с человеком по фамилии Клемент, за которым она замужем. За ее домом установили непрерывное наблюдение. Надо было выяснить, был ли этот Рикардо Клемент подставным лицом, с которым фрау Эйхман состояла в фиктивном браке, или это был Эйхман собственной персоной.
Клемента незаметно сфотографировали. Снимки сравнили с фотографиями 30-х годов. Все признаки совпадали. Но полной уверенности пока не было. Преследователи, постоянно меняя машины, следили за каждым шагом Рикардо Клемента, надеясь, что он сам себя чем-либо выдаст. Именно так и произошло.
В понедельник 21 марта 1960 г., направляясь домой, Эйхман изменил своему обычному маршруту. Перед тем как войти в автобус, он купил букет цветов. Наблюдатели долго ломали голову, не находя смысла в такой необычной трате денег, ибо в семье Эйхмана ничей день рождения не отмечался.
Внезапно одного из них осенила мысль: ведь сегодня день свадьбы! В этот день Вера Либль вышла замуж. Но не за Рикардо Клемента, а за Адольфа Эйхмана! Следовательно, Клемент и Эйхман — одно лицо, ибо какой супруг преподнесет жене цветы в день свадьбы с его предшественником?
11 мая 1960 г., когда Эйхман шел вечером к своему дому, у входной двери его поджидал автомобиль. Эйхман не обратил внимания на то, что в машине находятся четверо мужчин. Трое из них выскочили, схватили нациста — и он исчез. Вновь появился он 22 мая того же года в израильском аэропорту Лод.