Ни на одной станции, где взималась плата за проезд по автостраде, никто не проявил ни тени интереса к номеру нашего автомобиля. Друзья, проводившие отпуск в Италии, подтвердили потом то же самое. Почему же полиции могло прийти в голову наводить на этих станциях справки о номерах проследовавших машин?
Разбираемся дальше. Фрау Каплер покинула госпиталь на взятом напрокат «фиате». Установить номер машины можно было бы сразу в этой фирме. Разве не «фиат» вызвал в первую очередь подозрения о том, что именно на нем был совершен побег? И затем, откуда полиция могла так быстро установить, кто является действительным владельцем «опеля»? Возможно, фрау Каплер изо всех сил старалась убедить в том, что побег был совершен именно на «опеле»? Не преследовали ли все ее заверения одну-единственную цель — заставить следствие пойти в ином направлении?
Следов различного рода было достаточно. Но как к ним подступиться? Мы охотно побеседовали бы с Хельмутом Тюрком, начальником отдела уголовного права в министерстве иностранных дел, с которым фрау Каплер встречалась довольно часто. Из мюнхенского аэропорта она немедленно позвонила Тюрку и сообщила, где они находятся. Тюрк обещал ей информировать министра иностранных дел Геншера. Но посетить Тюрка мы, к сожалению, не могли. Он стал послом ФРГ в Бирме.
Среди лиц, которым фрау Каплер сейчас же сообщила о их местопребывании, был также депутат Шой. Политический деятель, бывший в 1942–1945 гг. директором крупной фирмы в сфере военной промышленности, он заботился об освобождении Каплера начиная с 1961 г. В свое время признался, что перед самым побегом Каплера посетил Италию, Южный Тироль, где обсуждал с сенатором Миттердорфером из южнотирольской народной партии дело Каплера. МИД ФРГ и фрау Каплер убедительно просили его не сообщать полиции, где именно в ФРГ находится сбежавший Каплер. Но побеседовать с Шоем мы не могли: он умер в 1978 г.
Генерал Энрико Мино. После побега Каплера он наказал четырех виновных высших офицеров, переведя их на другую службу. Теперь Мино ничего уже не мог сказать-. Спустя три месяца после бегства Каплера он сгорел в вертолете вместе с командиром карабинерской эскадрильи вертолетов, первоклассным пилотом.
Два билета на самолет «Люфтганза» указывали на еще одно направление. Фрау Каплер сообщала: она пригласила в мюнхенский аэропорт друзей, которые должны были на свое имя купить два билета в Ганновер и вручить их чете Каплер. С этими билетами фрау Каплер и ее муж собирались лететь в Нижнюю Саксонию.
Если так обстояло дело, фрау Каплер должна была зарегистрировать эти билеты в «Люфтганза». Пассажирский билет на самолет является официальным документом и может быть выписан только на фамилию пассажира, указанную в его паспорте. Следовательно, либо имеющийся у Каплера паспорт был выписан на чужое имя, а подлинной являлась только фотография, и тогда Каплер подлежал привлечению к ответственности за пользование подложными документами. Или же, вопреки утверждению фрау Каплер, билеты были выписаны на их настоящую фамилию. Но так как был объявлен розыск Каплера, нацист не мог уйти от внимания контрольных служб аэропорта. Какой же паспорт был у Каплера?
Может быть, у фрау Каплер были основания рассчитывать на то, что на контрольных пунктах их свободно пропустят, даже зная, кто они такие?
Лишь один человек мог ответить на вопрос, выдало ли боннское посольство в Риме Каплеру паспорт.
Ужин на белой вилле
Пятница 13 июня 1980 г. Скоро вечер. Мы в Золтау перед домом на Вильгельмштрассе, 24. Недалеко слева в доме номер 6 в 1977 г. обитала фрау Каплер, туда привезла она мужа. Тогда ночью двор за домом был ярко освещен прожекторами. Поодаль были заграждения из двойных рядов колючей проволоки. Не для того, чтобы предотвратить вторичный побег Каплера, а чтобы избавить его от нежелательных посетителей.
На прием к врачу-практику слева через двор. Идем туда. В доме нас окликнула женщина лет пятидесяти и после долгих выяснений согласилась вызвать хозяйку. А вот и она.
— Добрый день. Что вам угодно?
Мы с подчеркнутым вниманием пожимаем ей руку и представляемся. В связи с объявленным освобождением Редера мы готовим специальную корреспонденцию. И было бы важно — дабы все представить в правильном свете — показать, как итальянские власти всячески противились тому, чтобы «ваш уважаемый супруг» был наконец помилован.
В маленьком коридорчике, ведущем во врачебный кабинет, — одна нога на линолеуме, другая уже на ковре — мы всячески пытаемся любым способом выиграть время, как-то продлить беседу, чтобы не быть вынужденными сразу заговорить о паспорте. Ибо заграничный паспорт Герберта Каплера — цель нашего визита.