Мы вышли на своём этаже.
— Хочешь зайти? — предложил я.
— Если удобно, — просиял Исама. — У меня есть саке, кстати.
— Тащи!
— Я мигом!
Пока я отпирал дверь, сосед уже нырнул в свою квартиру и вернулся с бутылкой в руке. Непочатой. Это хорошо: значит, не бухарик, а просто держит на всякий случай.
— Заходи, — кивнул я.
Мы только что поели у родителей Исамы, так что решили обойтись без закуски. Я достал две керамические чашечки без ручек и с узким горлом, а мой сосед тем временем принялся подогревать саке. Тут требовалась небольшая сноровка, поскольку то, как зайдёт организму данный напиток, сильно зависит от его температуры. Исама справился, конечно.
Мы уселись на полу, поставив бутылку посередине. Японцы не чокаются, а поднимают сосуд с алкоголем, держа его обеими руками, и при этом кланяются друг другу.
— Твоё здоровье, — сказал я.
— И твоё, Кенджи-кун.
Опрокинув по чашечке, мы немного откинулись назад, опершись руками о пол. Исама при этом довольно похихикал и покивал собственным ощущениям. К местной мимике я так и не привык полностью. И едва ли научусь её имитировать. Поэтому я наверняка кажусь многим знакомым нелюдимым.
— Хорошее саке, — похвалил я.
Всё-таки, Исама приволок его. Надо быть вежливым.
Парень кивнул.
— Да, приличное. Секунду…
Он вытащил звякнувший мобильник, досадливо зарычал и пару мгновений остервенело тыкал в экран.
— Чёртовы рассылки! Как же они надоели!
— Откажись, — посоветовал я.
— А если однажды придёт что-нибудь важное?
— Например?
Исама пожал плечами.
— Не знаю.
— Ты прямо как самурай.
— В каком смысле?
— Они таскали мечи всю жизнь в расчёте на то, что однажды они могут пригодиться. Но у самураев хоть объективное оправдание имелось.
— Какое?
— Меч реально мог спасти жизнь.
— А… Ну, да, — согласился Исама, откладывая телефон. — Как твоя последняя фантазия окунуться с головой в мир французского кинематографа?
— Что? — нахмурился я.
— Ты говорил, что собираешься пересмотреть подборку французских фильмов каких-то там лет.
— Да? Наверное, пошутил.
— А что тут смешного? — не понял Исама.
— Если бы помнил, обязательно объяснил бы.
На этот раз сосед разразился хохотом. Даже по ляжкам себя похлопал.
Да, очень разный у нас менталитет. Однажды слышал, как женщина рассказывала подруге, что продавец в магазине обратился к ней как в замужней даме (там свой суффикс), решив по продуктам, что у неё есть семья. Смеху было — вы не поверите!
— Я только один французский фильм видел, — признался Исама.
— Какой?
— «Луна в сточной канаве». На название повёлся, если честно.
— Звучит поэтично.
— Именно так я и решил. В этом фильме есть сцена, где герой видит здоровенный рекламный плакат. На нём бутылка какого-то пойла и надпись: «Try another world».
— «Попробуй другой мир», — кивнул я.
— Ага. Там герой, в общем, пытается зажить другой жизнью. Не той, к которой предназначен. И этот плакат — символ, так сказать...
— Всё-всё, хватит! — замахал я руками. — Избавь меня от этих критических анализов. Давай лучше ещё выпьем.
— С удовольствием, Кенджи-кун!
Исама быстренько налил нам саке.
— Давай за то, чтобы ты полностью восстановился в скорейшие сроки! — предложил он.
— Спасибо. И тебе здоровья.
— Да я в норме. Странная кома была. Не понятно, из-за чего, главное.
— Ну, ты из неё вышел, и прекрасно.
— Ага. Давай, Кенджи-кун!
Мы подняли чашки, быстренько поклонились друг другу и выпили.
— Отлично! — констатировал Исама, аккуратно ставя свой токкури на пол.
— Да, очень хорошо, — согласился я.
Тёплый саке разливался по телу приятным теплом, расслабляя и погружая в лёгкую истому.
Исама тоже закосел. На его лице появилась неуверенная блуждающая улыбка.
— Кенджи-кун, — проговорил он медленно, — у тебя есть девушка?
Ого, на темы личной жизни перешли! Выходит, мы прямо близкие друзья стали.
Вообще, такие вопросы обычно служат вступлением к повествованию о собственной личной жизни. Поэтому я решил ответить.
— Нет, Исама-кун. Я пока совершенно один.
Собеседник мой сочувственно покачал головой.
— Всё ещё любишь её?
— Кого? — не понял я сразу.
— Симидзу-сан.
Ах, вот, о ком ты…
У Кенджи Исикавы была девушка. Миленькая такая, но с большими, на мой взгляд, странностями. Когда я переселился в этот мир, мне было не до чужих пассий. Я вообще в шоке пребывал. К счастью, девица эта «меня» бросила. С тех пор я о ней не вспоминал.
— При чём здесь она? — спросил я.
— Изводила тебя, пока вы вместе были, а теперь ушла, но всё равно причиняет тебе страдания! — заплетающимся языком выдал Исама. — Я же всё видел, пока вы вместе были. Как она тебя мучила!
О, похоже, Кенджи был неудачником. Хотя бывают, конечно, больные любови, когда и брутальные бруталы сыплются.
— Нет, Эйко здесь ни при чём, — сказал я. — Просто не встретил интересную девушку.
— Но в менториуме множество симпатичных тян.
— Тут ты прав.
— Но они тебя не интересуют?
Я подозрительно взглянул на собеседника. Не пытается ли он выяснить, как я отношусь к женщинам? Может, думает, что мы с Эйко расстались из-за моей ориентации?
— Мне девушки очень нравятся, — сказал я медленно и внятно. — Просто ни с кем не успел сойтись. Мы только поступили, да ещё я в больницу попал.
Исама быстро закивал.
— Да-да, верно. А из-за чего вы расстались?
Вот же привязался! Как будто я помню. Так, что она там бубнила-то?
— Мне кажется, она просто со странностями, — начал я уклончиво. — Вроде, реальной причины уходить и не было. Вроде разлюбила, надоел, не сошлись характерами. А Эйко говорила, что не может себя реализовать, а почему, я, мол, всё равно не пойму.
Я сильно не вникал, но, кажется, текст был примерно такой.
— Стало быть, вы не общаетесь? — спросил Исама.
— Нет, с какой стати?
— Не знаешь, как у неё дела?
А может, сосед интересуется именно моей бывшей?
— Откуда, если мы не общаемся?
Исама покивал.
— Ладно, жизнь продолжается. Найдёшь кого-нибудь получше, Кенджи-кун.
— Непременно.
— Я серьёзно. Даже чисто статистически…
— Вот давай без этого, ладно?
Исама воздел руки, сдаваясь.
— Как скажешь!
— Давай лучше ещё саке накатим.
Когда мы выпили, Исама вытер губы, бросил на меня осторожный взгляд и заявил:
— Просто я видел Эйко недавно. До того, как в больницу угодил. Не знал, стоит ли тебе говорить.
Мне было всё равно, но Кенджи должен был хоть немного страдать, так что я спросил:
— И?
— Выходила из машины с какими-то мужиками и девчонкой. Не хотел тебе говорить, да уж не сдержался, — виновато улыбнулся Исама.
— Не бери в голову. Это её дело. Меня давно не касается.
— Пора поискать замену. Ничто так не лечит разбитое сердце, как новая любовь.
— А есть конкретные предложения? Кандидатки?
Исама усмехнулся.
— Откуда?! Разве я похож на героя гаремника?
— Пожалуй, ты прав, — сказал я, чтобы закрыть тему. — Займусь этим в ближайшее время.
Мы посидели ещё полчасика, допив бутылку. Потом Исама взглянул на часы и начал откланиваться. Я его не задерживал. Меня с тёплого алкоголя развезло, и хотелось прилечь, подремать. А то и вовсе проспать до утра.
Так что мы распрощались, и я отправился принимать душ. Исама пообещал разбудить меня завтра. Я в ответ пригрозил отравить его фугу сашими. На том и расстались.
Глава 43
После больницы иногда на меня накатывала неясная тревога. Я списывал это на то, что во мне обживался паразит. Тварь срасталась с моим телом — так стоит ли удивляться, что моя психика била тревогу? Это то, с чем было смысл обратиться к психологу, но именно про это я говорить с Маэдой Ран не мог. Такой вот парадокс.