Но в конце XVI века традиция «пустой», или перегородчатой, гарды была нарушена, причем нарушена столь умело, что вскоре большинство цуб стали изготавливаться в виде цельных металлических пластин со сложными изображениями на них. Считается, что впервые такую технику применил мастер Канэи (конец XVI – начало XVII вв.) из провинции Ямасиро, который принадлежал к киотской школе. В этот период вошли в моду живописные свитки, выполненные тушью. Находясь под впечатлением от такой живописи, мастер захотел воспроизвести ее на неподатливой стали. Теперь изображение на цубе гравировалось, а затем ретушировалось золотом или серебром, что создавало полную имитацию живописи тушью по тончайшей рисовой бумаге.
С мастерами киотской школы соперничали изготовители гард из древней столицы Японии – города Нары. В историю вошли «три великих из Нары» – мастера Цутия Ясутика (1670–1744), Нара Тосинага (1667–1736) и Сугиюра Дзэй (1700–1761). Работы каждого из них отличались своими особенностями. Например, Цутия Ясутика, уроженец провинции Дэва (сегодня – префектуры Ямагата и Акита), прославился изображениями людей на фоне гор и восходящего солнца. Общий фон картины он покрывал медью, что придавало ей некоторую объемность и создавало иллюзию освещения первыми лучами солнца.
Другой великий представитель нарской школы Нара Тосинага имел мастерскую в Эдо и обслуживал двор сёгуна и даймё высших рангов. Он предпочитал выпуклое изображение глубокой гравировке, причем на его гардах можно найти чисто исторические сюжеты. Однажды он поразил сёгунский двор искусно выполненной цубой. Кто-то заказал ему «героический сюжет» из истории войны домов Минамото и Тайра, потребовав отразить нелегкую, но славную победу Минамото. Как передать весь драматизм тех событий? А тут еще и требование заказчика, чтобы обязательно было изображено преследование войск Тайра и победная переправа на другой берег большого озера! Да какой, даже самый искусный, мастер справится с этим?
Но фантазия Тосинаги подсказала ему оригинальный выход. На одной стороне цубы он изображает лидера клана Минамото Ёсицунэ (1159–1189), стоящего под сосной в полном боевом облачении с копьем. Воин явно готов к бою, а взгляд его устремлен на озеро, что находится у его ног. Причем и в этом случае Тосинага нашел неординарное решение – вместо озера в гарде проделано отверстие с неровными краями, и свет, проникающий через него, дает по контрасту с темной цубой впечатление светлой глади воды. Отверстие, т. е. озеро, расположено справа от воина, и именно на этой детали решил сыграть мастер. Ёсицунэ явно прячется за сосной, выжидая врага. Несложно понять, что перед нами преддверие тяжелого сражения. А окончание этой истории можно увидеть на другой стороне пластины: самурай с победным флажком в руках горделиво гарцует на могучем коне – он успешно переправился через озеро!
Наряд японского воина – лев и пион
Особый эстетический принцип сочетания красоты и смерти пронизывает всю воинскую культуру Японии.
Этому принципу подчинены даже самурайские латы, демонстрирующие одновременно утонченное изящество и непобедимую мощь грубой силы. Если первоначально латы выполняли лишь свою непосредственную функцию защиты тела, то в XVI–XVII веках они превращаются в настоящие произведения искусства, а «скромные и неприхотливые» самураи внимательно следят за модой на украшения, позолоту, «фасон» шлема и доспехов. Всего насчитывалось до десятка различных типов лат – парадных, повседневных, боевых. В любом случае их вид должен был соответствовать статусу и достатку самурая.
Самыми мощными самурайскими латами считались «большие латы» (оёри), которые из-за их тяжести могли носить только конные всадники. Эти латы стали использовать с конца периода Хэйан; обычно они представляли собой мастерское произведение кузнецов того времени.
Обычные оёри изготавливались из кожи и металлических полос, составляющих горизонтальные ряды. Полосы покрывались лаками сложного состава, а кожа пропитывалась смолами, придающими латам особую прочность. Затем на горизонтальные ряды накладывались вертикальные полосы, в результате чего получалась своеобразная «решетка». Оставлять железо «на виду» считалось неэстетичным, поэтому сверху оёри обтягивались дорогими шелками, обычно красным, зеленым или полосатыми – желтого, зеленого и белого цветов. Оёри были очень тяжелы и внешне походили на рубаху без рукавов, заканчивающуюся своеобразной «юбкой» ниже колен.
Передняя часть кирасы состояла из небольшой, но толстой металлической пластины (мунаита) и двух защитных полос (татэагэ). Такие же полосы шли и по спине, но пластина здесь отсутствовала. Руки прикрывали два широких защитных листа из тех же перекрещенных металлических полос. Хотя такие наручья и не сковывали движений, но чтобы поднять руку, требовалась немалая физическая сила: один щиток мог весить около десяти килограммов.