Особое внимание обращалось на защиту рук. К латам крепились двойные щитки. Первые, наиболее мощные (осодэ) представляли собой широкие односторонние нарукавники, состоящие по крайней мере из семи металлических пластин, наложенных друг на друга. Еще две отдельные пластины накладывались на плечи (именно сюда могли приходиться самые тяжелые удары мечом), они свисали в виде полосок по обе стороны груди. Правая полоска (сэнданно ита) делалась из нескольких кусочков железа, а левая полоска (кюби-но ита) была цельнокованой и предназначалась для защиты области сердца.
Нижняя часть лат (кабукидо) напоминала юбку и защищала нижнюю часть корпуса спереди, сзади и слева. Правая часть корпуса, наиболее подверженная ранам в бою, защищалась одной отдельной широкой пластиной (ваидатэ).
Все металлические пластины обтягивались мягкой кожей (цурубасири) без малейшего изъяна, чтобы рука могла свободно скользить по поверхности кирасы при натягивании лука. Цурубасири покрывалась тончайшим рисунком, имеющим магическое значение – правильно выполненный рисунок мог защитить воина от ран. Обычно это было изображение мифического существа «сиси», резвящегося на фоне пионов.
Последние ассоциировались с утонченностью и благородной красотой, а «сиси» символизировало доблесть.
Самурайский шлем являл собой отдельное произведение искусства. Он именовался «звездным шлемом» (хоси кабуту) из-за сотен маленьких звездочек и блесток, покрывающих его поверхность. Обычно самурайский шлем имел трапециевидную форму, чтобы меч при ударе соскальзывал с него. К макушке шлема крепились длинные металлические пластины (сикоро), которые свешивались на плечи, прикрывая шею.
Сверху к шлему приделывали металлические рога (кувагата), они служили как для устрашения противника, так и для неожиданного удара головой. В конце XIII – начале XIV веков рогатые шлемы обычно носились вместе с тяжелыми латами оёри и представляли собой часть парадного и ритуального костюма богатых даймё. Между рогами иногда укрепляли гладко отполированную металлическую пластинку, символизирующую синтоистское зеркало – оно отпугивало злых духов. Но к середине XIV века в моду входят более практичные шлемы без рогов. Центральная часть шлема покрывалась тонким орнаментом под названием синодарэ. Каких только изображений здесь не встретишь – и легкие облака, и хризантемы, и сцепившиеся дракон с тигром… Верхняя часть шлема (тэхэн-но ана) покрывалась позолоченными кругами – стилизованными лепестками хризантем.
Перед тем как надеть шлем, самурай повязывал голову особой повязкой (хатимаки), которая «в известной мере» амортизировала удары. Была у хатимаки и ритуально-символическая функция – перед боем воин обычно повязывал хатимаки очень медленно и тщательно, как бы «завязывая» свои мысли и концентрируясь. Даже водружение шлема на голову имело для самурая ритуальное значение: он готов к бою и не стремится его избежать, а потому шлем надевали непосредственно перед битвой.
Несложно догадаться, что в таком «цельном» виде латы существовали не очень долго. Несколько сильных ударов – и черный лак осыпался, латы покрывались вмятинами. Поскольку хорошие доспехи стоили порой целое состояние, то оёри надевались в основном для ритуалов, в то время как в бою самураи пользовались более практичными латами почти без украшений. К тому же рядовые пешие самураи-асигару были экипированы значительно скромнее, они носили просто деревянную каску или металлический полукруглый шлем без всяких украшений.
В экипировку самурая, помимо собственно лат и шлема, входил еще десяток предметов, применяемых в бою. В японской воинской среде особое отношение сложилось к щитам. Дело в том, что, с одной стороны, их использование в бою значительно уменьшало риск быть раненым или убитым, а, с другой стороны, могло показаться, что самурай боится смерти и не надеется на силу своего меча, что считалось тяжким позором. Поэтому только в ранний период буси по примеру китайских воинов использовали небольшие легкие щиты с изображением ликов божеств, а потом совсем отказались от них. И все же вести бой без щита, особенно с несколькими противниками, было очень тяжело, и хитроумные самураи нашли выход – стали снимать с головы шлем и, ухватив его за рога, использовали вместо щита.
Эту же роль исполнял и большой веер-тэссэн. Он представлял собой расписной лист рисовой бумаги, натянутый на металлические пластины, концы которых были заострены. Еще одно небольшое острие находилось в том месте, где веер брался рукой – его пропускали между пальцами. Благодаря этим хитростям веер использовали как колющее оружие, прикрывались им от стрел, ловили его металлическими пластинами лезвие меча, ловким поворотом вырывали оружие из рук противника. При всем этом веер представлял собой истинное произведение искусства: его поверхность разрисовывалась цветами и птицами, изображениями гор и потоков вод или жанровыми сценками. Тэссэн быстро превратился в тайное оружие самураев. Не считалось оскорбительным, если во время беседы человек обмахивался веером, но при этом он в любой момент мог нанести стремительный удар своему оппоненту в горло или в глаза. Металлический веер пришел в боевые искусства из практики китайских шаолиньских монахов, которым как последователям буддизма долгое время запрещалось носить оружие. В Китае он называется «тешань», и упражнения с ним практикуются до сих пор. Правда, в отличие от китайских боевых вееров, выглядевших достаточно скромно (монах не может иметь дорогую вещь), японские были столь изящны и так тонко расписаны, что ценились значительно выше, чем обычные, не боевые веера. Богато разрисованный веер закладывался за широкий пояс или крепился особым крючком к латам. Вооружение самурая, как и вся воинская культура, представляло собой союз ритуально-символического и практического. Например, даже тщательно изготовленные латы следовало освятить в синтоистском храме, отогнать от них злых духов. В мирное время они хранились в особом сундучке «ёрои карабицу», к которому никто не мог прикасаться, кроме хозяина. Человек, неосторожно дотронувшийся до сундучка или тем более до самих лат, рисковал быть тут же убитым, поскольку это рассматривалось как личное оскорбление хозяина лат и к тому же привлекало внимание злых духов. Кроваво-красный цвет, в который окрашивались ножны некоторых мечей, считался выражением презрения к смерти. Так, полководец И Наомаса (1561–1602), ближайший сподвижник сёгуна Токугавы Иэясу и активный борец против кланов ниндзя, прославился тем, что носил исключительно ножны, покрытые дорогим красным лаком, и такие же кроваво-красные доспехи типа «тосэй гусоку».