Некоторые исследователи относили Штейнгеля к числу тех декабристов, которые в ссылке впали в глубокую религиозность и мистицизм.
Однако уже на примере Лунина мы видим, как причудливо могут переплетаться религиозные размышления и «наступательные действия».
Для Штейнгеля религия не просто утешение, а своеобразная форма сохранения своих нравственных убеждений.
Из ссылки он пишет Николаю, что по-христиански прощает его и просит простить. Этот акт может вызвать грустную улыбку, недоуменное пожатие плечами, если рассматривать его вне связи со всею жизнью и поступками Штейнгеля. По-моему, это письмо не покаяние, а какое-то подведение итогов. Штейнгель не только просит прощения — причем не у царя, а у человека, — но и прощает!
Он ни о чем не сожалеет, хотя им владеют уже другие мысли, нежели перед 14 декабря: «царство божие» он ищет уже не «вне себя», а в «себе самом», и находит нравственное самоусовершенствование более существенным, чем борьбу за перемены.
Но для защиты этого идеала Штейнгель не отказывался и от борьбы. В частности, свои воспоминания о ссылке, о товарищах он сВ ноябре 1860 г. В. И. Штейнгель писал о каком-то своем труде П. В. Анненкову8. Еще прежде два его сочинения были напечатаны в 1-м «Историческом сборнике Вольной русской типографии»9. Вряд ли они попали туда без согласия самого декабриста. читает нужным и полезным поместить в русской или заграничной печати.
Михаил Иванович Семевский часто встречался с ним в конце 50-х — начале 60-х годов. «В детстве я не раз видел В. И. Штейнгеля у моего брата Михаила», — вспоминал известный историк Василий Иванович Семевский10. Материалы, которые приходили из Селенгинска от Михаила Бестужева, поступали к Штейнгелю «на просмотр».
Я думаю, что Штейнгель сначала переслал в Лондон свое письмо Николаю и записки о сибирских губернаторах (весьма вероятно, что они находились в составе посылки М. И. Семевского, попавшей к Герцену, как отмечалось в главе VII, летом 1859 г., за несколько месяцев до выхода 1-го «Исторического сборника Вольной типографии»)11. Летом же 1861 г., безусловно с ведома Штейнгеля, в Лондон попал также его рассказ о Колесникове и других оренбургских заговорщиках.
Вероятный способ этой передачи должен быть уже ясен читателю: от Бестужева и Штейнгеля к Семевскому, от него к Гербелю (вероятно, через посредство Ефремова, см. ниже), от Гербеля к Герцену и Огареву.
Как видим, Владимир Иванович Штейнгель, приближаясь к 80-летнему возрасту, тоже помогал как мог Вольной печати Герцена и Огарева.
Прожил он еще недолго. Некролог, появившийся в газете «Современное слово», был написан М. И. Семевским и, даже изуродованный цензурой12, был хорош и смел, особенно для «осенней погоды» конца 1862 г. В нем были слова: «В. И. Штейнгель — человек, боровшийся со злом и неправдой, всю жизнь терпевший страдания…»13
Почти через полвека Василий Иванович Семевский опубликовал всеподданнейший доклад, извещавший царя, что 30 сентября 1862 г. на похоронах Штейнгеля М. И. Семевский, П. Л. Лавров и еще два других лица требовали, чтобы им было дозволено нести гроб декабриста на руках, сын же Владимира Ивановича Штейнгеля генерал-майор Штейнгель беспокоился и все уговаривал их удалиться.
На всеподданнейшем докладе была пометка о том, что П. Л. Лавров и «двое других» (понятно — в том числе М. И. Семевский) «уже известны». Царь написал на докладе: «К вящему соображению»14.
* * *Второй «Рассказ о временах Николая I» очень похож на первый.
Снова 1827 год (только на этот раз — Москва). Снова несколько очень молодых людей. Трое братьев Критских (Петр — 21 год, Василий — 17 лет, Михаил — 18 лет) и несколько их товарищей.
Снова тайное общество: наивные мечтания о коренных переменах, планы заговора, даже мысли о цареубийстве.
И снова быстрое разоблачение заговорщиков и жестокая расправа.
Через 45 лет после появления этого рассказа в «Полярной звезде» М.К..Лемке опубликовал в журнале «Былое» более подробное изложение всего дела Критских15, сопроводив его следующим важным примечанием:
«Все нижеизложенное заимствовано мною из двух дел архива бывшего III отделения <…>. Гораздо короче и не везде верно дело братьев Критских изложено было в VII книжке, выпуск 1-й, „Полярной звезды“ Герцена ныне здравствующим П. А. Ефремовым»16.