Этот текст Липранди сопровождает следующим примечанием: «Огарев <…> в 1849 году по распоряжению князя Орлова арестован вместе с Тучковым, Сатиным и Селивановым, и найденные у них бумаги были переданы на рассмотрение министру внутренних дел, который поручил это Липранди. Бумаги Огарева оказались подозрительного содержания — уже по одним близким сношениям с Герценом и т. п., а в каталогах, найденных у арестованных, множество запрещенных книг, указанных старшим цензором комитета иностранной цензуры. Это было поводом неудовольствия этих господ, которых Липранди и не видел во время их пребывания под арестом, следовательно, и не снимал допросов и <…> кроме Тучкова, никого из них вовсе не знал»8.
В своей «Записке» о деле Петрашевского, составленной в 60-х годах, И. П. Липранди, снова разоблачая своих недоброжелателей, сообщает довольно любопытные подробности: директор департамента общих дел министерства внутренних дел Гвоздев, «подсидевший» некогда Липранди, оказывается, «обнаружился в своих действиях по винному откупу в Пермской губернии вместе с Сукськиным, правителем дел Комитета министров, и с Н. И. Огаревым, куда этого с целью назначили губернатором». Разоблаченный Гвоздев «бросился из вагона на Николаевской железной дороге и был раздавлен <…>. Замечательно, что об этой винно-откупной стачке указал Герцен в „Колоколе“, и тогда только обнаружился подложный откуп»9.
Эти любопытные признания опального Липранди объясняют обстоятельства, при которых он решился написать письмо Герцену.
Опубликовал этот документ еще М. К. Лемке в своем издании сочинений Герцена10. Судя по копии письма, сохранившейся в ленинградском историческом архиве11, Липранди составлял этот документ в июне — ноябре 1857 г.
Липранди убеждал Герцена в том, что «виновность Петрашевского и его сообщников не подлежит сомнению» и что, следовательно, разоблачая это тайное общество, он действовал согласно своим убеждениям. При этом Липранди требовал, чтобы письмо его было опубликовано в одном из Вольных изданий. Он не скрывал, что в самом деле Петрашевского видит свое оправдание и весьма заинтересован в том, чтобы документы процесса, разумеется секретные, распространялись в России и за границей. Отсюда понятно и появление нескольких списков совершенно секретного «Мнения» Липранди, изготовленных явно по инициативе самого автора. Один список хранится среди бумаг Липранди в ЦГИАЛ12, другой — в отделе письменных источников Государственного Исторического музея13 (видимо, поступивший от П. И. Бартенева, публиковавшего в конце 60-х — начале 70-х годов некоторые материалы Липранди). Несколько томов документов и материалов о процессе Петрашевского, среди которых «Мнение» Липранди и приложения к нему, он передал в 1870 или в 1871 г. в Общество истории и древностей российских14.
Но мало того, в 1872 г. восьмидесятидвухлетний Липранди самолично передал свои документы о деле Петрашевского М. И. Семевскому для «Русской старины».
Публикуя ту же самую «Записку», что появилась 11 годами прежде в «Полярной звезде»15, редакция «Русской старины», видимо, чувствовала неловкость перед читателями за предоставление места для такой личности, как И. П. Липранди: «Просим читателей не забывать, что „Русская старина“ есть не более как сборник, которого задача сохранять на своих страницах документы, имеющие значение в новейшей истории <…>. Замечания, помещенные в „Мнении“ г. Липранди, написаны не теперь, а в августе 1849 года»16.
Все копии «Мнения» Липранди — рукописные и печатные — абсолютно сходны. Однако приложения в разных списках даны по-разному. В «Русскую старину» Липранди их вообще не дал. В других списках они представлены в сокращенном виде.
Зато в архиве Общества истории и древностей российских хранится текст, содержащий не только все приложения, напечатанные в «Полярной звезде», но и несколько документов, не попавших в этот альманах17.