ную одежу мертвых, костюм.
Запах Вербены, сюда, домой, в Родной Город, я привез из умирающей сто-
лицы («живые-убитые», название рабов в Древнем Египте) в своей обуви...
Гуляю, беззаботно и бесцельно под липами и каштанами...
Почему-то вспоминается запах Любыстка.
Наверное, о нем, а может о встреченной на пеньке, по дороге из леса, чер-
ной кошке, следующий опус.
ПАЛОМНИЧЕСТВО ВЕРБЕНЫ НА ВОСТОК ЛЮБИСТКА...
Любовь...
Неочевидное обещание андрогинности, упование на грядущее расслабле-
ние, удовлетворенность и тихий свет покоя...
По одним сведениям, естественный ареал Любистка — Афганистан и Иран.
И сие весьма примечательно, ведь нить Вербны, через «Ангела Западного
окна», почему-то привела к замечательной книге Анри Корбена про Ислам.
А в ней как раз, в основном, речь о шиизме, который, как известно, широко
распространен в Иране.
Имам в Сокрытии...
...Сокрытый Имам...
Почему-то душа, при узоре сего звука откликается очень глубокой и свет-
лой печалью: будто пришла весточка с Родины, которой и не знал.
«Имам» — очень интересное созвучье.
Все же познание Священного, наверное, должно начинаться с не очень
внятных, будоражащих намеков, привольно раскинутых ветвями звука в небе
безбрежного смысла.
Смысла, уловить край понятий которого, в состоянии только влюбленное
Сердце.
Превентивное включение разума, пожалуй, уж слишком быстро и конкрет-
но интегрирует весь Ислам вкупе с Имамами, в удобно отстроенную террито-
рию собственного эго, нафса.
Потому: проще лепить ярлыки по типу «ислам, равно терроризм» и отож-
дествлять, например, арабов с этим Учением. Сосредотачиваться лишь
на крайностях, непонимаемом шариате и «бедных угнетаемых женщинах».
54
Кстати, на счет последнего, то поездка на Родину, однозначно, на примере
друзей, показала — у нас, на Украине, в основном, конкретно угнетают имен-
но мужское начало.
Мужики местные, хоть и не понимая сути, но все более четко симпатизи-
руют мусульманам, мол «бабы у них знают свое место...».
Конечно, сие, автограф собственного бессилия и, по крайней мере частич-
но просранной, судьбы.
Статьи об Исламе в энциклопедии, в той же «Википедии», по сути ни о чем.
Мертвые слова о мертвой препарации мертвого мира.
Всегда удивляло религиоведение: каталог человеческой глупости и горды-
ни — «...решила жаба, созерцая свое отражение в луже, познать Океан...».
Впрочем, оно и понятно: тоталитарная религия Науки, посредством рели-
гиоведения, приватизирует территорию сакрального, на свой лад переимено-
вывая и переиначивая смыслы и судьбы.
Следование Звезде своей Парадигмы, вероятно, языком Дао можно наречь
как «Дэ», или «брызги Дао».
Через Дэ, возможен Путь, Тропа, Дао...
Ломая свои уникальные свойства в угоду сообществам и идеологиям, ма-
ловероятно прийти к сущностным глубинам Гнозиса.
Эго любит фиксировать по-быстрому аспекты и из частных плакатов, за-
крывая их телами страх, воссоздает панорамы кумиров, нарекая их богом или
богами.
Потому такой хамский и циничный интернет-ресурс как «Лукоморье»
в определенной конфигурации ситуаций восприятия, может быть весьма по-
лезен; в частности — его статья и про Ислам.
Однако, читать ее относительно безопасно, когда в полной мере вошли
в кровь своим Огнем Три Розы мистики: Золотая — как вдохновение и тре-
пет пред Учениями; Синяя — как восхищение Их запредельностью; Изумруд-
ная — оперативное присутствие в Них каждый день...
Тогда, статьи по типу Лукоморья, точнее, их посыл, могут стать своеобраз-
ным отзвуком Черной Розы: искусным средством отсечения тонких привязок
даже к Высокой Мистике.
А так, для обычных граждан, упомянутые тексты с Лукоморья, безусловно,
сильный яд, убивающий саму возможность начать.
Уровень сумеречного бытия в нави часто невидим для оперативного со-
знания. Но, будучи пробит некой активацией, например, вследствие прогрева
определенных точек полынной сигарой, может, подобно нарыву, лопнуть об-
разами сна.
55
Так, вижу: я и девушка в лесу; он похож на карпатский, довольно сумрач-
ный. Мы у кострища, но огня нет. Лежит четыре палки-дубинки. Я вроде как,
хочу предложить даме потренироваться с ними, беру все четыре в руки.
Но ощущаю какое-то вражеское присутствие.
Понимаю: меж дерев что-то не то.
Две палки бросаю, а одну хочу дать девушке: и вижу в шагах двадцати