щественные стереотипы отцовства-материнства.
Короче, «буратино» это более 95% оперативного присутствия среднесоци-
умного актора.
Некоторые адепты утверждают: люди-«буратино» не то что не имеют ни-
какой надежды на посмертие, они даже не живут...
У «буратино» нет тела в том смысле, что он или она не ощущает свой уни-
кальный катафатический код; и например, при выборе способа тренировок
руководствуется не чутьем ближайшего к своей животного-растительной
душе, но следует за рекламой и авторитетами, поражается примерами чужого
мастерства.
У «буратино» нет души в смысле нераспознавания своей красоты и её мер-
ности. Так, к примеру, люди такого типа могут делать вид, что наслаждаются
тем, чему особо и радоваться-то невозможно: оперой, балетом и подобными
им псевдоискусствами.
Смею утверждать: подавляющему большинству смертельно скучно в опе-
ре. Но общее мнение культурной среды утверждает, что опера есть высокое
искусство. «Буратино» всегда под давлением чужого авторитета. Они подда-
кивают, якобы прислушиваются к себе, и, о, чудо — опера вдруг предстает
шедевром.
Та же история с барокко в архитектуре...
«Буратино» запрещает себе зрить свою же уникальность; оно заставляет
принимать лицемерные и искусственные вещи вкупе с длительностями, под-
меняя ими, собственно, жизнь чувственной души.
75
Биография есть одна из форм фиксации «буратино».
Итак, потенция человека, конструктор Неба и Земли; животное и превос-
ходно-неописуемое, смешиваясь в измерении Языка, прорастают срединной
человечностью.
И мы всегда имеем риск слететь в животность, в зверя, в свою навную
природу.
Так детки, резвясь, в удовольствие издеваются над животными; взрослые
уже мучают друг друга на бытовых и военных фронтах.
Понятное дело: человек весьма подвижен в своем типе и да, крайне опасен.
Стихийно, стая людей это, во многом, гнет; сильных над слабыми; пище-
вая цепь...
Управители, а ранее, вполне возможно, боги-покровители, создавали не-
кий контур предсказуемости, управления.
Кнутом и пряниками вешали флажки за которые «нельзя!».
И дело тут вот в чем.
Есть человек-толпы и есть человек-человек, как бы немного субъект.
Последних — крайне мало; думается, в лучшем случае, один тысяч на де-
сять.Подавляющее большинство, есть люди-толпы и этот их тип опасно близок
к животно-демонической грани.
Такие существа просто нуждаются в ограничениях, чтобы прожить жизнь,
хоть как-то похожую на человеческую.
И «буратино» для них, как система культурно-социальных фиксаций,
очень важен и нужен.
Так табу впаиваются воспитанием, образованием, мифами...
Появляется Закон.
И для большинства все это — зло ограничений, однако, стающее благом
относительной антропности.
Но люди-люди, или пневматики и, возможно, в определенной степени,
психики (см. классификации людей гностиками) бытийствуют внутри лю-
дей-стада. И то, что для последних есть спасение от ужаса зверства, «бурати-
но», стает для первых очень большим препятствием на Пути.
Более того, в эпоху постмодерна, социальный прототип «буратино» прак-
тически утратил базовую относительную человечность.
То есть современная культурная обработка масс заслуживает названия
«посткультуры», а результат — уже далеко не «деревянный человечек»; в де-
ревянной кукле хоть дерево еще более-менее живое.
Современник не просто «буратино», он «пластиковый буратино»: антроп-
ность эпохи модерна исчерпана и сейчас почти закончено формирование но-
вого псевдоантропного типа, может «интернетика», у которого вместо древе-
сины провода и пластмасса.
76
Всмотримся в советский школьный фильм, 1976г, «Розыгрыш». И мы там,
так же видим самых, что ни на есть «буратино». Однако, порою, случаются
прорывы в, как ни странно, христианский мистицизм.
Другое время, другие фильмы: недавний сериал «Школа». Людей не на-
блюдается вообще: скотские развлечения и такие же потребы.
Итак, созвездие Триады наглухо закрыто двумя завесами.
Первая — недочеловечность постмодерна, «пластмассовое буратино», ко-
торая вообще, практически, не воспроизводит ничего ценного, однозначно
ввергая массы в опасную близость адских миров.
Вторая завеса — «буратино», как социально-культурная матрица, которая
почти всецело вбирает весь набор мифов эпохи национальных государств.
Ранее, необходимо было в начальных стадиях Делания, так или иначе пре-