- Вот… - Эйра достала из сумки баночку с лекарством. – Прутья грязные, я должна убедиться, что ничего не воспалилось.
- И ты за этим ехала в такую даль? – усмехнулся Матвей.
- Нет, - ответила она. – Я приехала, потому что ты мне не безразличен. Но, знаешь… Если не хочешь дать мне шанс, я уйду прямо сейчас. И буду ждать тебя на даче.
Эйра все же сорвалась с проволоки. Видимо, потеряла мастерство, посвятив себя детям. Или то, или другое…
- И зачем тебе час? – проворчал Матвей. – Любоваться моим задом?
Он все же протянул ей руку, не позволив упасть: лег, как она просила.
- Твоим задом можно любоваться вечно, - улыбнулась Эйра.
Матвей заметно расслабился, когда она нанесла охлаждающий гель на горячую кожу ягодиц.
- Все хотел спросить…
- Спрашивай, - разрешила она, поглаживая поясницу и бедра.
- В чем кайф? Сначала пороть, потом лечить…
- Это особенное удовольствие, когда мужчина принимает от тебя все – и боль, и ласку.
Он помолчал, а потом произнес:
- Прости, что не могу принять боль так, как тебе нравится.
- Кто сказал, что не можешь? – Эйра закрутила баночку. – У тебя прекрасно получилось. Я кайфанула.
Матвей дернулся, чтобы встать, но она удержала его за плечо.
- Полежи, хорошо? Пусть подсохнет. А я руки помою.
Заодно Эйра заказала продукты в ближайшем круглосуточном магазине, отыскав его по приложению. Вернувшись в комнату, она обнаружила, что Матвей задремал.
- Умаялся, бедный, - прошептала Эйра и отправилась хозяйничать на кухню.
Для кулинарных изысков не было ни времени, ни желания. Как только доставили продукты, Эйра сварила какао и соорудила несколько многослойных бутербродов.
Как она и предполагала, проспал Матвей недолго. Он появился, когда Эйра переливала какао в большую кружку.
- Чем так вкусно пахнет?
- Садись, поешь.
К счастью, он перестал упрямиться.
Оля прислала фото детей с подписью: «Мы спим», и Эйра окончательно выдохнула. Значит, двойняшки не требовали перед сном маму. И Матвей, наконец-то, не напоминал живой труп. Сладкое какао кого хочешь поставит на ноги!
- Спасибо, - сказал Матвей чуть погодя. – Как-то полегче стало.
Эйра пересела к нему на диван и обняла, пристроившись под боком.
- Прости, что заставил беспокоиться.
- Прекрати, - потребовала она. – Не надо благодарить и извиняться. Если люди живут вместе, они заботятся друг о друге, вот и все.
- Наверное…
- Матюш, не хочешь рассказать?
Эйра взяла его за руку.
- О чем? – вздохнул он.
- О чем хочешь. О том, что тревожит.
- Не хочу.
- Но почему? Я же могу помочь.
- Именно поэтому. Мне не нужен психотерапевт.
- Ну… Я просто выслушаю. Это тоже…
- Нет.
- Ладно, не злись, - отступила Эйра. – Так мне уйти?
Матвей легко пересадил ее к себе на колени и обнял, спрятав лицо в ее волосах.
- Останься, - выдохнул он едва слышно. – Пожалуйста, останься.
24. Без гнезда
Матвей ненавидел, когда его жалели, с тех самых пор, как умерла мама. «Бедный мальчик», - вздыхали люди на похоронах, гладили его по голове и отводили взгляд. «Сирота, трудный ребенок», - печалились учителя в школе и заискивающе улыбались, принимая подношения от отца. Гувернантки, сменяя друг друга, передавали из уст в уста, какой непростой характер у того, кто растет в неполной семье. И позже, в интернате, Матвей слышал, как воспитатели обсуждали, что он покинут и никому не нужен.
Жалость делала его жалким, поэтому он предпочитал переживать трудности в одиночестве. Эйра, не зная об этом, вторглась в личное пространство. И Матвей не сумел прогнать ее, потому что боялся обидеть.
Он смирился. Эйре можно все: и пороть, и жалеть. Но, приняв заботу, Матвей почувствовал облегчение.
Тепло Эйры согрело и облегчило боль. И чего он расклеился? У него есть любимая женщина, есть прекрасные дети. Он – богач! А папаша пусть идет… лесом.
Матвей долго не выпускал Эйру из объятий. Говорить ни о чем не хотелось. К счастью, она и не пыталась. Он перебирал ее волосы, гладил ладонь подушечкой большого пальца, вдыхал запах, ставший родным. И жизнь уже не казалась полным дерьмом.
- Может, поедем? – предложил Матвей под утро.
- Так поздно… Вернее, рано.
- Я отдохнул. На дорогах сейчас свободно. Как раз успеем к пробуждению Мити и Лисы.
- Хорошо, - согласилась Эйра. И добавила, вздохнув: - Прости, что напоминаю, но… ты не сказал…
- Ты о чем? – спросил Матвей, потому что она замолчала.
- Твой отец… Почему он устроил слежку?
- Я сказал, Эйра. Ты невнимательно слушала. Он все еще пытается контролировать мою жизнь. – Матвей поморщился. – Пытался. Больше он нас не побеспокоит.
- Ты говоришь так, как будто он мертв, - пробормотала она.
- Так и есть.
Эйра ахнула и уставилась на него, приоткрыв рот.
- Не переживай. – Матвей усмехнулся. – Я не убийца. Физически он жив.
- Ты… так с ним поссорился? – Эйра сделала ударение на слове «так».
- Нет. Он так решил.
Боль вернулась, но уже не такая сильная. В этом нет ничьей вины, забыть о ссоре не удастся. А Эйра имеет право знать, ведь она беспокоится о малышах.
- Он не будет интересоваться детьми. – Это признание далось Матвею с трудом. – Я не сказал ему, что они мои. Он не узнает, ведь нет никаких документов.
- Не сказал? – изумилась Эйра.
- У меня нет иного способа защитить вас.
Не поймет? Наверное, нет. И к черту!
- Я помню, что в любой момент ты можешь указать мне на дверь, - грубовато произнес Матвей. – Воспользуйся этим правом, если считаешь, что я ошибся. И давай закроем эту тему.
- Поступай, как хочешь.
Непонятно, что творится у нее в голове. Обиделась? Расстроилась? Разочаровалась?
- Так мы едем или нет? – улыбнулась Эйра.
Жизнь не наладилась, но и хуже не стала. Может, немного легче. Или привычнее. Матвей все так же носился между столицей и пригородом, занимался работой, детьми и проектом. Эйра все так же не верила в любовь, разве что заботилась теперь не только о том, чтобы Матвей вовремя ел, но и опрятно выглядел и регулярно отдыхал.
Со стороны, пожалуй, казалось, что они – счастливая семья. Только Эйра так ни разу и не назвала его папой при детях.
Русановы вернулись с моря, но Эйру и детей не отпустили в город.
- И не думай! – отрезала Алла Викторовна, едва увидев собранные вещи. – В Москву? В июле? С двумя крошками? Здесь полно места. Жила же ты тут прошлым летом!
- Дети подросли, - сказала Эйра. – Они шумные, за ними глаз да глаз, а у вас еще внучка…
- Вот именно, - хмыкнула Алла Викторовна. – Ян и Каренька в городе, а мне одной с ребенком сложно. Она такая шустрая… Ты будешь за детьми присматривать, я – домашними делами заниматься, готовить. Поможем друг другу.
- Да, но я не одна, - напомнила Эйра. – Матвей…
- Неужели я Матвеюшку выгнала бы? – Алла Викторовна всплеснула руками. – И он в хозяйстве пригодится. Ян только обещает, а он и дверь в бане поправил, и грядки прополол.
Эйра пожалела его самолюбие, не рассказала Алле Викторовне, как он чуть не вогнал гвоздь в палец, чиня чертову дверь.
- Оставайтесь, - сказал Матвей в ответ на вопросительный взгляд Эйры. – Тебе с детьми тут лучше, чем в городе.
А он кто? Он даже не муж…
«Без тебя я тут не останусь», - прозвучало исключительно в голове Матвея. Может, Эйра и хотела что-то сказать, но не успела. Русановы наперебой принялись уговаривать Матвея не уезжать, да так, что ему стало неловко.
- Я буду оставаться в городе… иногда… - сказал он Эйре позже, наедине. – Чтобы не сильно напрягать хозяев.
- Поступай, как хочешь. – Она как-то странно на него посмотрела. – Но это искреннее предложение. Алле Викторовне веселее, когда дом полон гостей. Она чувствует себя нужной, а в ее возрасте это важно.