Кстати, никто из перечисленных не был художником-реалистом, замкнувшимся в трехмерном мирке.
145. Озарение – это Контакт.
146. Однажды я оказался в доме престарелых. Это был не простой дом престарелых, с обычными дедушками и бабушками, там собрались старички и старушки с интеллектуальным прошлым (назывались они – ветераны науки). Жили они довольно интересно. В тот день, например, у них проходила литературная встреча. Свои рассказы читала перед публикой женщина, седая, с прекрасной осанкой, с ясными голубыми глазами, лет шестидесяти на вид.
После выступления я подошел к ней. Вокруг женщины образовался небольшой кружок, ее поздравляли, благодарили за выступление. Делали и кое-какие замечания по поводу ее рассказов. Разгорелся небольшой спор. Я тоже вставил слово. Женщина обратила на меня внимание, мы долго еще говорили, даже когда все разошлись.
Мы стали общаться. Удивительная, по-своему драматичная судьба. Родилась она в 1904 году, училась в Смольном институте. Потом пришли в учебный класс какие-то люди в полосатых футболках, торчавших наружу, сорвали занятие, поставили в классе пулемет. Потом ее мотало по всему свету: Париж, Лондон, Ницца. На Родину вернулась уже в семидесятые. Написала учебник английского языка. Снялась в эпизодах в ряде исторических фильмов: сыграть аристократку не любую исполнительницу пригласишь, «Ленфильм» приглашал настоящую, неподдельную. Даже если не было слов у роли, был в кадре классический профиль, благородная осанка, движения с достоинством и поколения интеллектуалов в глазах.
Она была прекрасна. Она не воспринималась старушкой, хотя на момент нашего знакомства ей было 83 года.
Однажды я попросил ее показать свою фотографию в юности. Я представил, какая ошарашивающая это была красавица лет в 20–25. Она открыла фотоальбом со словами: «Здесь мне 17 лет».
Трудно поверить в то, что я увидел. С фотографии на меня смотрело безликое, невзрачное существо. Типичная дурнушка.
Через год эта дурнушка уедет в эмиграцию, потом получит блестящее образование, выйдет замуж за неординарного замечательного человека, обретет богатейшие впечатления от общения с интеллектуалами, созидателями и главное – начнет писать рассказы. Познает вдохновение, познает озарение, познает нечто, наделяющее человека способностью творить, то есть делать себя Творцу подобным.
И внешность ее неуклонно менялась. Внешность ее постепенно приходила в соответствие с внутренней красотой.
147. За много лет в журналистике были сотни и сотни интересных встреч. Но лишь некоторые несли в себе какой-то знаковый смысл.
Мне надо было написать в газету очерк про математика, совершившего открытие в своей сфере деятельности. Парню было 25 лет, его труд представили на престижную премию (кстати, он ее и получил). Совершая свое открытие, он попутно разгадал еще пару математических парадоксов.
Тогда, на заре журналистской юности, я уже усвоил простое правило: мало побывать на рабочем месте будущего своего героя. Просись домой. И я приехал к нему.
Первое впечатление было шокирующим. Парень с такой силой з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-аикался, что никакое интервью не клеилось. На нем были очки с круглыми толстенными стеклами. Шея, плечи, спина были так сильно перекошены, что казалось, будто любое движение причиняет ему невыносимую боль. Он скорее походил на пациента какой-то спецлечебницы, чем на крупного ученого. Разговор не клеился, очерк мой безнадежно проваливался.
Потом мы сели играть в шахматы, он меня легко обыграл, хотя, признаюсь, сделать это не так просто. Похоже, выигрыш поднял парню настроение, и я попросил его рассказать поподробнее про свое открытие, пусть я и не пойму половину в его формулах и уравнениях.
Начал он медленно, заикаясь, потом заикание уменьшилось, исчезло совсем, в его формулах, которые мне были непонятны, вдруг будто стихи зазвучали, а свои уравнения он не рассказывал, не зачитывал, он будто бы пел их. Пел со всей душою навзрыд, со всеми переживаниями, озарениями, пел, как священный гимн. У него распрямились плечи, спина. Шея встала на место, глаза засияли, наполнившись светом высокого вдохновения.
Он стал прекрасен, а стоило всего лишь заговорить о любимом деле. Интересно, какая-либо таблетка смогла бы сотворить с человеком в несколько минут нечто подобное?
148. Маленькое уголовное дело № 1-871 – это та крохотная, но определяющая точка акупунктуры, от поведения которой зависит ход истории человечества. Развитие ситуации в обществе в точности скопирует развитие ситуации с данным делом. Сегодня это кажется парадоксальным, невероятным. Но настанет день, когда ты убедишься, что это именно так. И не только ты.
149. Твоя смерть гасит только один из экранов, связанных со Сверхсознанием. Причем, довольно слабо связанный. Называется этот экран – сознание. Смерть – это лишь погашение одного из каналов связи. Но не всех. Смерть гасит сознание. Сознание Там – не нужно. Сознание было дано лишь для того, чтобы человек мог приспособиться к жизни на планете по имени Земля. Сознание не нужно – Там. Предсознание конкретного человека лишь возвращается после его физической смерти в родительское лоно свое – в Сверхсознание. Предсознание не гаснет и погаснуть не может. Потому что оно вечно, как само Сверхсознание.
150. Сопоставимо ли добро или зло, сотворенное человеком, с добром или злом, сотворенным Высшими Силами?
151. Следствие формирует причину. Хотя с точки зрения земной логики – все наоборот. Эта книга должна была появиться. Но сколько было препятствий на ее пути! Поэтому появился лжеприговор Федерального судьи г-жи Zet. Он пронзил тебя до мельчайших атомов каждой клеточки. Он породил ту силу, ту энергию возмущения, которые сметали любые препятствия. И книга родилась. Может быть, назвать полностью фамилию-имя-отчество г-жи Zet? Из благодарности. Но как-то мелко, нелепо и даже кощунственно называть подобные имена в книге о Вселенских Законах. Пятно, которое она несет в себе, осталось в ее Предсознании. И когда настанет час, чтобы ее Предсознание вернулось в родительское лоно – в Сверхсознание, – будет ли оно принято с подобным пятном? Решать будет Он. Какой Он все-таки умница, как удивительно расставляет Он обстоятельства, ситуации, поступки, события. Скоро г-жа Zet это поймет. С такой неумолимой мощью поймет, что обязательно совершит явку с повинной. Не она первая. Ей никуда не деться. Ведь только тогда у нее появится возможность смыть пятно. Может быть, даже оно будет смыто. И только тогда ты обязательно назови ее полное имя. В своей новой книге. Но уже в ряду мудрецов.
152. Уинстон Черчилль в своей жизни трижды оставался ни с чем. Его сбрасывали с министерских постов, лишали достигнутых карьерных высот, устраняли от дел. В промежутках между своими административными взлетами он занимался… живописью. И поднимался вновь, уже на новой ступени.
Вроде бы, хобби, как хобби. Кто монеты собирает, кто марки, кто мужские победы. Но странная прослеживается закономерность. Живописью занимался испанский диктатор Франко, российский революционный диктатор Лев Давидович Бронштейн, более известный под фамилией Троцкий. Художником по профессии был Адольф Шикльгрубер, вошедший в историю под фамилией Гитлер.
Не вызывают у меня никаких симпатий три фигуры из перечисленных. Особенно последняя. Но не о симпатиях здесь речь. Бесспорным остается факт: перечисленные персоналии добивались власти земной.
Связано ли это с занятием живописью?
Речь в этой книге идет не о могуществе тех, кто занимал высокие должности, а о могуществе тех, кто несет в себе частицу Мира Иного.