Что касается Гете, то он не удовлетворялся только представлением об отвлеченном от действительности типе идеального масонства, а хотел оказать реальное влияние на немецкое масонство. Он хотел быть масоном не только вне масонских лож, но и внутри их. Принятый в 1770 году в число масонов, Гете оставался им до своей смерти и в противоположность Лессингу и Гердеру очень часто посещал заседания масонских лож, однако и он держался в стороне от тех лож, которые приняли систему высших ступеней. Поэтому-то практически Гете принял наибольшее участие в масонстве только в более позднее время своей жизни, когда среди масонов появилось стремление упростить ритуал и организацию лож и оздоровить их деятельность. В его глазах масонство было союзом чистейшего братства, в котором все члены равны, и в то же время для развития общественности «в том смысле, что оно призывает людей к объединенной деятельности, направляя мысль отдельных людей сначала на них самих, а потом и на целое».
В натуре Гете была склонность к таинственности и к символике (она отразилась и в его двух самых замечательных произведениях – «Вильгельме Мейстере» и «Фаусте») и поэтому Гете довольно мягко отнесся к мистическим крайностям немецкого масонства.
Он в конце своей жизни стал мечтать о том времени, когда масонский союз охватит весь, человеческий род, и все люди сольются в общей работе на благо человечества.
Были отдельные ложи, которые не подчинялись общему духу и старались в чистоте сохранить первоначальные принципы масонства. К таким ложам принадлежала франкфуртская ложа «Единение», которая ставила своей целью способствовать братскому единению разумных людей на началах нравственности, была чужда всякого властолюбия и не допускала в свою среду никаких искателей приключений и шарлатанов. Такого же характера была и ложа в Вецларе. После Вильгельмсбадского конгресса (1783 г.) обе эти ложи согласились выпустить окружное послание ко всем германским ложам, в которых они, указывая на то, что дух деспотизма, корыстолюбия и сумасбродной мечтательности проник в среду масонов, призвали всех желающих вступить в основываемый ими на началах братства, свободы и терпимости новый масонский союз, они назвали его «электрическим», потому что он должен был подражать электрическим философам древности и «не привязывая себя ни к какой отдельной системе, брать изо всех лучшее и наиболее убедительное».
Инициатором этого союза был асессор императорского каммергерихта в Вецларе Дитфурт, который и на Виль-гельмсбадском конгрессе требовал реформы масонства в духе простоты и равенства. «Электрический союз» имел очень большой успех. Уже в 1789 году, через шесть лет поеле его основания, в нем насчитывалось 30 лож. По в скором времени он сам изменил провозглашенному им принципу независимости и равенства всех лож. В 1788 году он подчинился Великой Ложе Англии, признав себя ее провинциальным отделением и дав ей право утверждать избранного союзом гроссмейстера.
Это вызвало раздоры в среде «Электрического союза». Готская ложа «Компас» признала, что подчинением Англии нарушены основные принципы «Союза». Она вышла из него (1790 г.) и пригласила всех согласных с нею основать новую масонскую организацию под названием «Национальной Ложи Германии» на началах полной независимости.
Но «Национальная Ложа» не имела большого успеха. К ней примкнуло только 13 лож, и после смерти Боде (1793 г.) организованный им союз распался.
«Электрический союз» продолжал еще существовать в течение первых десятилетий XIX века. Но уже после революции и последовавших за нею войн, – времени, которое вообще было неблагополучно для масонских организаций, он постепенно стал угасать.
Наряду с Франкфуртом попытка оздоровить немецкое масонство была предпринята и в Гамбурге. Она исходила от известного в тогдашней Германии актера, друга Боде, Фридриха Людвига Шредера.
Став во главе гамбургской ложи, Шредер ревностно принялся за реформы. Он хотел упростить сложный ритуал масонских лож, уничтожить шотландские ложи, и вообще приблизить его к тому виду, какой оно имело в момент своего зарождения в Англии. «Книга Конституций» Андерсена для него была главным первоисточником масонства. Чтобы рассеять мистический туман, окутывавший происхождение масонства, он учредил в 1802 году «Тесный исторический союз», одной из ближайших целей которого было доказать, что все высоте шотландские, розенкрейцерские и др. степени – ничто иное, как выдумка позднейшего времени, не имеющая никаких корней в истории масонства.
Идеи Шредера находили себе сочувствие среди очень многих масонов, и разработанный ими в 1800 году упрощенный ритуал был принят довольно большим числом масонских лож. Некоторые ложи даже прямо подчинились гамбургской, признали себя ее дочерями. В 1811 году эта ложа провозгласила себя независимой от Англии и стала называться Великой Ложей. Шредер умер в 1816 году, последние годы жизни он был гроссмейстером этой ложи.
Несмотря на все реформаторские стремления, возникшие в среде масонства в конце века, оно, в большинстве случаев, в массе своих членов оставалось верно тому духу средневекового обскурантизма и той нетерпимости, которой оно отличалось в XVIII веке. На его чахлой почве не расцвело тех цветов, которые надеялись увидеть здесь великие мыслители XVIII века. Прусское правительство Фридриха Вильгельма III, испуганное теми одиноко прозвучавшими в конце века голосами в защиту терпимости, свободы мысли и гуманности, запретило (эдиктом 20 октября 1798 года) все масонские ложи, кроме тех, которые входили в состав трех великих лож Берлина, и поставило работу даже и в этих ложах под строгий надзор правительства, – но это была совершенно напрасная боязнь, немецкое масонство не угрожало прусской государственности и в тех передовых движениях, которые возникали в это время и позднее в Германии, было повинно не оно.
Масонство в Италии
Преддверием возникновения масонских лож в Италии стало общество «Лопаточка».
В 1512 году во Флоренции было основано общество под названием «Лопаточка», состоявшее из ученых и литераторов, которые позволяли себе разного рода причуды и могли служить прототипом ордену «Монахов Винта», учрежденному в Ирландии в конце XVIII века. Они сходились иногда в ложе, одетые каменщиками и рабочими, и начинали строить здание из подносов, заваленных макаронами с сыром, употребляя специи и конфеты вместо глины, а булки и пирожки вместо каменьев – словом, возводя целое здание из съестных припасов. Они трудились таким образом, пока мнимый дождь не прекращал их работы.
В другой же раз Церера, отыскивающая Прозерпину, звала братьев «Лопаточки» сопровождать ее в пределы преисподней. Они следовали за нею через пасть змеи в темную комнату, и, когда Плутон приглашал их на пир, являлись свечи и виден был стол, накрытый черным и уставленный блюдами, на которых были разные гады, нечистые животные и человеческие кости, подаваемые чертями на лопатах. Наконец все это исчезало, и затем следовал изысканный банкет.
Это общество «Лопаточка» существовало до 1737 г. Духовенство пыталось запретить его, и, несомненно, преуспело, бы в этом, но Франц, герцог тосканский, который сам вступил в орден в Голландии, получив престол, освободил всех заключенных франк-масонов и оказал ордену покровительство.
Память о гонении сохранилась в ритуалах: в степени «Мага» косном римского инквизиционного суда, а в других степенях сохраняется память об испанских и португальских инквизиторах.
В Неаполитанском королевстве масоны насчитывались тысячами. Эдиктом Карла III (1751) и другим, Фердинанда IV (1759), закрыты были ложи, но в скором времени королевские эдикты стали мертвою буквой, хотя министр Тануччи, враждебно относившийся к учреждению, всячески силился придать им живую силу.
Случайная смерть неофита, спустя немного дней по его приеме, подала повод к новым гонениям. Масоны, собравшиеся для банкета, были арестованы, и напрасно старался защитить их юрист Леви. Он был изгнан из королевства, а книга его в защиту ордена была публично сожжена рукою палача. Однако, когда королева Каролина удалила Тануччи, она опять разрешила масонские собрания, за что Великий Восток Франции заявил ей свою признательнность.