Уже давно, несмотря на весь свой ум, светившийся у него в глазах, кум Туранжо перестал понимать отца Клода. Наконец он перебил его:
— С нами крестная сило? Что же это за книга?
— А вот одна из них, — ответил архидьякон.
Распахнув окно своей кельи, он указал на громаду Собора Богоматери.
…Свобода эта заходила очень далеко. Порой волическое значение какого-нибудь фасада, портала и даже целого собора было не только чуждо, но даже враждебно религии и церкви. Гильом Парижский в XIII веке и Никола Фламель в XV оставили несколько таких исполненных соблазна страниц. Церковь Сен-Жак-де-ла-Бушри в целом являлось воплощением духа оппозиции.
…Ведь свет, заливающий мою руку, — золото! Это те же самые атомы, лишь разреженные по определенному закону; их надо только уплотнить на основании другого закона! — Но как это сделать? Одни придумали закопать солнечный луч в землю. Аверроэс — да, это был Аверроэс! — зарыл один из этих лучей под первым столбом с певой стороны в святилище Корана, в большой Колдовской мечети, но вскрыть этот тойник, чтобы увидеть, удался ли опыт, можно только через восемь тысяч лет.
«Черт возьми! — сказал себе Жеан. — Долгонько придется ему ждать своего экю».
—..Другие полагают, — продолжал зодумчиво архидьякон, — что лучше взять луч Сириуса. Но добыть этот луч в чистом виде очень трудно, так как по пути с ним сливаются лучи других звезд. Фламель утверждоет, что проще всего брать земной огонь. — Фламель! Какое пророческое имя! Flаmma! — Да, огонь! Вот и все.
…В церкви обычно имелась келья, предназначенная для ищущих-убежища. В 1407 году Никола Фламель выстроил для них на сводах церкви Сен-Жак-де-ла-Бушри комнату, стоившую ему четыре ливра шесть солей и шестнадцать парижских денье.
Здесь всё — и изрядная мудрость, и гимн чернокнижию, и экстравагантно еретическая мораль, — одним словом, в авторе несложно распознать будущего Великого Магистра!
Но чем же, собственно, занимался Магистр Гюго на острове Джерси?
Он, безусловно, отлично знал об умении Фламеля превращать любые материалы в золото, но алхимические практики его тогда волновали не слишком сильно. Гораздо больший интерес вызывал в нем феномен столоверчения. Он принял решение провести несколько спиритических сеансов. На острове его с супругой навестила Дельфина де Жирарден, с которой они познакомились в салоне… Шарля Нодье. Не исключено, что она могла выполнять функции курьера Приората Сиона. Так вот, интерес к занятиям спиритизмом чете изгнанников привила именно она. Вместе с тем сам Гюго всегда испытывал смутные, экстатические видения сродни галлюцинациям. Для него все сверхъестестаенное было привычным и естественным, кроме того, он свято верил в бессмертие души. Покапризничав для виду, он очень быстро втянулся и стал завзятым спиритом.
Как правило, сеансы проходили при участии нескольких лиц; чаще всего был соблазн поконтактировать с духами Шекспира, Эсхила, Данте, Платона и многих других. Гюго постепенно начал относиться к сеансам со всей серьезностью; когда духи высказывали идеи, близкие его собственным. Виктор ощущал, как заметил Андре Моруа, что «его философия теперь освящена самим Небом». Очень скоро Гюго решил общаться с духами наедине. Точнее, может быть, с одним определенным духом. Отныне его ночи приобрели особое значение. Чей дух он стремился вызвать, обяснять, нам кажется, нет нужды: естественно, Николя Фламеля! Вожделенного результата Виктор Гюго добился 26 июля 1854 года в 21.25. Дух Николя Фламеля явился к нему!!!
Воспоминание о встрече подтверждается рисунком Гюго, созданным именно в ту ночь. Более того, к рисунку приложил свою астральную длань сам Алхимик; его подпись можно увидеть в левом верхнем углу листа.
Рисунок, выполненный Виктором Гюго в ночь контакта с духом Николя Фламеля.
Вас наверняка обуревает любопытство: о чем же могли беседовать в ночи два Великих Магистра Приората Сиона? Если вы предположите, что о делах ордена, вы ошибетесь. Речь зашла об обитателях… Меркурия. Собственно, Меркурия — священная планета алхимиков, ртуть, или «быстрое серебро» (а в мифологии это Гермесс, посланник богов), так что удивляться особо не приходится. Дух Николя Фламеля поведал Виктору Гюго (тот, как мог, пытался делать записи), что «у любого меркурианца имеются шесть солнц (глобулярных тел), присоединяющихся к туловищу; два глаза, которые всегда открыты; огромная, но легкая голова; длинное, хотя и стройное тело; он не употребляет твердую пищу, а ест лишь жидкую; он не дышит, вместо этого испуская сияние; у него имеется супруга». В течение ближайшего года Гюго были надиктованы поэмы «Конец Сатаны», «Бог» и второй том стихов «Созерцания», принеся мировую славу и преуспеяние.