Тогда лондонская полиция не узнала, что попытка ограбления фабрики была предпринята анархистами по распоряжению их группы «Лиесма» и по наводке партии «Шин фейн», ирландские сторонники которой работали в Тоттенхеме. В Скотленд-Ярде об этом стало известно лишь в конце 1910 года, когда вся британская полиция искала еще более дерзкую банду латышей, совершивших кровавый налет на ювелирную лавку в бедном и небезопасном для чужаков лондонском районе И ст-Сайд.
Случилось это в ночь с 16 на 17 декабря 1910 года, когда жильцы домов по улице Хаунсдич заявили в местный полицейский участок о странном шуме, раздававшемся из запертой «Ювелирной лавки Гарриса» в доме № 11. Для проверки сигнала к дому прибыл дежурный наряд из пяти чинов полиции во главе с сержантом Бентли, вооруженных, по тогдашнему обычаю, одними лишь дубинками.
По знаку Бентли констебль Пипер постучал в дверь лавки. На пороге появился немолодой мужчина, совсем не похожий на ювелира Гарриса. Увидев полицейских, незнакомец попытался захлопнуть дверь изнутри, а когда это ему не удалось, кинулся в глубь дома. Поняв, что в лавке орудуют воры, полицейские ринулись за грабителем. И в этот момент на них обрушился шквал перекрестного огня из пистолетов налетчиков.
Шедший первым констебль Шоат получил 12 пуль и умер на месте. Сержант Бентли был ранен в плечо и в шею. Попытавшийся оказать ему помощь констебль Пипер сам был ранен и упал рядом с товарищем. Бандиты ринулись мимо упавших полицейских к спасительному для них выходу, но на их пути встали сержанты Брайант и Такер. В завязавшейся схватке они были убиты выстрелами в упор, но случайную пулю в спину от своих же товарищей получил и один из нападавших.
Подхватив раненого, преступники побежали в сторону Гров-стрит. Среди ночи они разбудили жившего там доктора Скэнлона, потребовав помощи для подстреленного товарища. Осмотрев его, доктор заявил, что спасти раненого могла лишь срочная операция в больнице. Но ночные пришельцы унесли своего собрата, а врач позвонил в полицию.
На рассвете 17 декабря сыщики Скотленд-Ярда начали проверять все дома в районе ограбления. После нескольких часов поисков они обнаружили в съемной квартире дома № 59 на той же Гров-стрит труп умершего от раны налетчика, а также целый склад оружия и пропагандистской литературы на латышском, русском и… гэльском (т. е. ирландском) языках.
Полиция быстро установила личность убитого — некоего Георга Гардштейна, он же Пулка Муромцев, он же Янис Стенцель, снимавшего квартиру на паях с товарищем и земляком Фрицем Сваар-сом, слывшим одним из лидеров латышской политэмиграции в Великобритании. Однако сразу после налета на ювелирную лавку тот ушел в подполье, так что розыск грабителей и убийц на несколько дней забуксовал.
И тут на помощь британцам пришла спецслужба Российской империи — Заграничная агентура Департамента полиции, имевшая в тот момент в окружении Сваарса своего агента — 24-летнего уроженца Гродненской губернии Альберта Цугар-мана, он же Карл Перельман, он же Орлов. В 1907 году он был призван на военную службу, попал в один из пехотных полков в Казань, но дезертировал и бежал в Германию, а оттуда во Францию. Вскоре из-за безденежья Орлов сам предложил Заграничной агентуре свои услуги платного агента-осведомителя в рядах революционной эмиграции. Получив псевдоним Сименс и ежемесячный оклад в 15 фунтов стерлингов (180 долларов США на нынешние деньги), Орлов переехал в Лондон, откуда регулярно слал в Париж письма с отчетами на имя Эмиля Лео, за которым скрывался ротмистр жандармерии Люстих.
В Лондоне Цугарман-Орлов сошелся с латышской анархистской группой «Лиесма», возглавляемой Фрицем Сваарсом, он же Петер Трофимчик и Луис Ламберт. На самом деле вожака анархистов звали Фридрихом Думниексом. Он, в свою очередь, ходил в подручных у нелегально жившего в Лондоне некоего Петра Пяткова по кличке «Peter the Painter» — Петр Маляр, который и был атаманом банды латышских анархистов. Кроме него и Думниекса-Сваарса, в банду входили Гардштейн-Муромцев, позднее убитый в ювелирной лавке и еще несколько человек. Сам Цугарман, по его словам, был там лишь укрывателем краденого и содержателем одной из тайных квартир налетчиков.
После того, как подельники Цугармана убили троих полицейских, тот, боясь преследований британской полиции, обратился к российскому консулу в Лондоне, барону Гейкинду, через которого слал донесения в Париж. Гейкинд свел тайного агента с чинами Скотленд-Ярда. Следуя показаниям осведомителя, лондонская полиция задержала несколько выходцев из Российской империи, подозреваемых в причастности к банде «Петра Маляра» — Петера Розена, Нину Васильеву, Минну Гристис, Любу Милыптейн.
22 декабря в руки полиции попал слесарь Юрий Дубов, который, по словам Цугармана, был у Пяткова главным специалистом по взлому дверей и сейфов. В тот же день лондонские сыщики взяли двоюродного брата Думниекса-Сваарса — 24-летнего Якова Петерса. Он уехал из Латвии еще в 1907 году после двух лет отсидки в рижской тюрьме по обвинению в покушении на убийство директора маслобойного завода в городе Либава (Лиепая). В Лондоне Петерс работал портным и в то же время был секретарем лондонской группы латышской Социал-демократической рабочей партии (большевиков). Несмотря на расхождения в политических воззрениях, Петерс несколько месяцев жил на квартире у кузена и знал о его занятиях и знакомствах.
Однако британской полиции, отправившей в Брикстонскую тюрьму Лондона Петерса, Дубова и других знакомцев Думниекса-Сваарса и Петра Пяткова, не удалось задержать главарей шайки «по горячим следам». Цугарман признался, что сразу после налета на ювелирную лавку он с помощью знакомых ирландцев-«шинфейновцев» переправил окружным путем в Ирландию, а оттуда в Германию одного из участников убийства полицейских — «беженца из Крыма» Макса Смоллера. Тогда как сам Петр Маляр, Сваарс и еще один активный участник банды — некий Ян (Яков) Ватель, он же Иосиф Маркс, он же Йошка Соколов, скрывались, по сведениям Сименса, где-то в трущобах лондонского И ст-Сайда.
Накануне нового 1911 года, Министерство внутренних дел Великобритании — «Ноте Office», руководимое тогда сэром Уинстоном Черчиллем, объявило награду в 500 фунтов стерлингов за любую информацию о Пяткове, Сваарсе и Вателе. Вечером 1 января 1911 года все тот же осведомитель Цугарман-Орлов явился в штаб-квартиру Скотленд-Ярда к инспектору полиции Фридриху Уэнсли, возглавлявшему розыск убийц полицейских, и сообщил, что преступники отсиживались в квартире доходного дома № 100 по Сидней-стрит, где жила некая Бетси Гершон — любовница Соколова.
Уже на рассвете 2 января на Сидней-стрит появились полицейские в штатском. Опросив соседей миссис Гершон, они выяснили, что накануне вечером к этой даме небезупречного нрава, муж которой был на заработках за границей, явились в гости какие-то мужчины и заночевали у нее. Тогда инспектор Уэнсли выставил вокруг дома № 100 плотное оцепление и стал готовить захват крайне опасных преступников.
На Сидней-стрит прибыло около 200 вооруженных револьверами полицейских. По распоряжению руководившего ими инспектора Уэнсли мирные жильцы 4-этажного дома поочередно вызывали друг друга на улицу подальше от места предстоявшего штурма. Одной из соседок под каким-то предлогом удалось выманить из квартиры с бандитами ее хозяйку Бетси Гершон, которая подтвердила, что в доме действительно находились Ватель-Соколов, Думниекс-Сваарс и Пятков. Убедившись, что все обитатели дома эвакуированы, Уэнсли в 7.30 утра послал знавшего русский язык сержанта Бена Лисона с предложением осажденным сдаться. В ответ из окна квартиры Гершон, находившейся на третьем этаже, прозвучали первые выстрелы, ранившие Лисона в грудь и ногу. Коллеги-полицейские вытащили его с поля боя и отправили в ближайшую больницу (позднее Лисон поправился и вернулся на службу в полицию).
После двухчасовой перестрелки анархистов с полицией на Сидней-стрит прибыл сам министр внутренних дел Великобритании сэр Уинстон Черчилль со взводом стрелков из полка шотландской гвардии, вооруженных, в отличие от полицейских, винтовками и пулеметами. Выслушав доклад инспектора Уэнсли и шефа (суперинтенданта) лондонской полиции Джона Хеттауэя, Черчилль отдал приказ: «Подтянуть на Сидней-стрит полевую артиллерию и превратить чертов дом в развалины, если понадобится!»[38].