За эти дни подпольщиками был разработан план вывода парашютистов из церкви за пределы Праги: Габчика и Кубиша предполагали вывезти в гробах, а остальных — на полицейской машине. Однако накануне осуществления этого плана гестапо из-за предательства одного из агентов[122], засланных полковником Моравцем в Прагу, удается раскрыть местопребывание Габчика и Кубиша. К церкви были стянуты значительные силы СД и СС, организовано блокирование всего квартала.
Штурм церкви продолжался несколько часов. Парашютисты мужественно защищались. Трое из них были убиты, а остальные вели бой, тюка не кончились патроны, оставив по одному патрону для себя.
Докладывая по начальству о завершении операции, штандартенфюрер СС Чешке, начальник главного управления гестапо Праги, отмечал, что обнаруженные в церкви боеприпасы, матрацы, одеяла, белье, продукты питания и другие предметы, свидетельствуют о том, что парашютистам содействовал широкий круг людей, в том числе церковные служители[123].
Плата за покушение оказалась очень высокой: из 10 тысяч заложников в первую же ночь 100 «главнейших врагов рейха» были расстреляны. 252 чешских патриота были осуждены на смерть за укрывательство или содействие парашютистам. Однако их было намного больше. В первые же недели было казнено свыше 2 тысяч человек.
Несмотря на то что силы Сопротивления понесли тяжелые потери, нацистам не удалось сломить волю чешского народа, величие, скромность и героизм которого стали высоким нравственным ориентиром для последующих поколений.
После смерти Гейдриха пост руководителя PCXА, превращенного благодаря его усилиям в одно из самых зловещих ведомств третьего рейха, занял начальник полиции и СС в Вене доктор Эрнест Кальтенбруннер[124]. Так в руках этого фанатичного австрийского нациста оказываются рычаги управления невиданной в истории машиной убийств и террора.
До 1926 года Кальтенбруннер как юрист практиковал в Линце. В 1932 году в возрасте 29 лет он вступил в местную национал-социалистскую партию, год спустя вошел в состав полулегальной организации СС, активно выступавшей за подчинение Австрии фашистской Германии. Дважды подвергался аресту (в 1934 и 1935 годах), шесть месяцев провел в заключении. Незадолго до второго ареста принял на себя командование запрещенными в Австрии силами СС, установил тесные отношения с Берлином, в частности с руководителями СД. 2 марта 1938 года получил в марионеточном австрийском правителъстве «портфель министра безопасности».
Используя свое служебное положение и связи, опираясь на возглавляемую им организацию СС. Кальтенбруннер развернул активную подготовку к захвату Австрии гитлеровцами. Под его командой 500 австрийских головорезов-эсэсовцев в ночь на 11 марта 1938 года окружили государственную канцелярию и совершили фашистский переворот при поддержке вступивших на территорию страны немецких войск. На следующий день аншлюс стал свершившимся фактом. Вскоре после аншлюса он делает стремительную карьеру. Благодаря палаческой деятельности в аннексированной Австрии в качестве высшего руководителя СС и полиции безопасности, Кальтенбруннер становится сподручным рейхсфюрера Гиммлера, которого поразила эффективность созданной им мощной разведывательной сети, охватившей районы к юго-востоку от австрийской границы. Вверяя «старому бойцу» Кальтенбруннеру пост начальника главного имперского управления безопасности, фюрер был убежден, пишет Шелленберг, что этот «крепкий парень обладает всеми качествами, необходимыми для такой должности, причем решающее значение имело безоговорочное послушание, личная верность Гитлеру и то обстоятельство, что Кальтенбруннер был его земляком, уроженцем Австрии»[125].
Являясь главой СД и полиции безопасности. Кальтенбруннер не только управлял деятельностью гестапо, но и непосредственно курировал систему концлагерей и административный аппарат, занимавшийся реализацией принятых в сентябре 1935 года нюрнбергских расистских законов, в соответствии с которыми осуществлялось так называемое окончательное решение еврейского вопроса. По отзывам сослуживцев, Кальтенбруннера меньше интересовали профессиональные детали работы возглавляемой им организации. Для него главным было прежде всего то, что руководство внутренней и внешней разведкой давало ему возможность влиять на важнейшие политические события. Инструмент, необходимый для этого, был в его ведении.
Помимо должности Кальтенбруннеру придавал значимость, как отмечали сотрудники СД, его внешний вид: это был великан, с замедленными движениями, широкими плечами, громадными руками, массивным квадратным подбородком и «бычьим затылком». Лицо пересекал глубокий шрам, полученный еще в бурные студенческие годы. Это был человек неуравновешенный, лживый и взбалмошный, много пил спиртных напитков[126]. Доктор Керстер, проверявший по заданию рейхсфюрера СС всех высокопоставленных чинов СС и полиции, чтобы выяснить, кто из них больше подходит на ту или иную должность, рассказывал Шелленбергу, что в его руки редко попадал такой упрямый и крутой «бык», как Кальтенбруннер. «Видимо, — заключил доктор, — он способен думать только в подпитии»[127].
Внимание Кальтенбруннера больше всего привлекали методы казни, применявшиеся в концлагерях, и особенно использование газовых камер. С его приходом в РСХА, объединявшее все службы террора и сыска в Германии, прежде всего гестапо и служба безопасности стали применять еще более садистские пытки, на полную мощность заработали орудия массового истребления людей. По свидетельству одного из сотрудников СД, почти ежедневно под председательством Кальтенбруннера происходили совещания, на которых детально обсуждался вопрос о новых методах пыток и технике убийства в концлагерях. Под его непосредственным руководством главное имперское управление безопасности, по прямому указанию правителей рейха, организовало охоту на лиц еврейской национальности и уничтожило несколько миллионов. Такая же участь постигла парашютных десантников союзных держав, военнопленных.
Таким образом, лично связанный с Гитлером и имевший непосредственный выход к нему и, очевидно, благодаря этому получивший от Гиммлера такие права и полномочия, каких не имел никто другой из его окружения, Кальтенбруннер играл наиболее чудовищную роль в общем преступном заговоре нацистской клики. Незадолго до самоубийства Гитлер, относившийся к Кальтенбруннеру как к одному из своих ближайших и особо доверенных людей, назначил его главнокомандующим войсками мистического «Национального редута»[128], центром которого предполагалось сделать Зальцкаммергут — горный район на севере Австрии, отличающийся сильно пересеченной местностью и недоступностью. По утверждению Хеттля, миф о «неприступной альпийской крепости, защищенной самой природой и самым мощным секретным оружием, какое когда-либо создавал человек», был выдуман для того, чтобы попытаться выторговать у западных союзников более выгодные условия капитуляции. В горах этой местности прятались Кальтенбруннер и другие нацистские военные преступники, когда третий рейх потерпел поражение.
Конец шефа главного имперского управления безопасности известен: он был приговорен в 1946 году Международным военным трибуналом в Нюрнберге к смертной казни через повешение.
Характерны и фигуры ближайших сподвижников Гейдриха и Кальтенбруннера — Мюллера, Науйокса и Шелленберга, которым принадлежала ведущая роль в организации тайной войны против СССР.
Генрих Мюллер, шеф гестапо, группенфюрер СС и генерал полиции, родился в Мюнхене в 1900 году в семье католиков. Оставаясь за кулисами событий с 1939 по 1945 год практически был главой государственной полиции всего рейха и заместителем Кальтенбруннера. Свою карьеру он начал в баварской полиции, где занимал скромную должность, специализируясь преимущественно на слежке за членами коммунистической партии. И если Геринг породил гестапо, а Гиммлер принял его в свое лоно, то Мюллер довел эту службу до полной зрелости в качестве смертоносного оружия, острие которого было направлено против антифашистских выступлений и всяких проявлений оппозиции нацистскому режиму, которые он стремился душить в зародыше. Достигалось это с помощью таких получивших широкое применение чудовищных методов, как изготовление фальшивок, клевета в отношении тех, кто выступал против нацистской диктатуры и политики агрессий, плетение мнимых заговоров, которые затем разоблачались, чтобы предотвратить настоящие заговоры, наконец, кровавые расправы, пытки, тайные казни. «Сухой, скупой на слова, которые он произносил с типичным баварским акцентом, низкорослый, приземистый, с квадратным мужицким черепом, узкими, плотно сжатыми губами и колючими карими глазками, которые всегда были полуприкрыты тяжелыми, постоянно дергающимися веками. Особо неприятным казался вид его массивных широких рук с короткими толстыми пальцами»[129] — так описывает в своих мемуарах Шелленберг Мюллера. Правда, на всякий случай он задним числом представляет дело таким образом, будто с 1943 года тот был смертельным врагом Шелленберга. постоянно замышлял против него козни и чуть ли не готов был погубить. Это вряд ли достоверно. Но одно совершенно очевидно: оба соперника досконально знали слабые и сильные стороны друг друга и в своей службе нацистской верхушке действовали с величайшей осторожностью, боясь где-то оступиться и тем самым дать козырь противнику.
123
3 сентября 1942 года состоялся «суд» над настоятелем церкви Владимиром Петршеком, священником Вацлавом Чиклем, председателем совета старейшин православной церкви Яном Зонневендом и епископом Гораздом. Все они были казнены. Известно также, что Владимир Петршеком заставил сторожа Орнеста поклясться на Библии перед алтарем и зажженными свечами, что тот будет молчать.
124
До вступления в должность Кальтенбруннер возглавлял группу видных нацистов, направленных Гитлером в Прагу в связи с убийством Гейдриха. В эту группу, оставившую свой кровавый след в Чехословакии, входили руководящие деятели РСХА Мюллер (гестапо), Небе (Уголовная полиция) и Шелленберг (внешняя разведка).
126
«Чем отчаяннее становилось наше положение, — писал Шелленберг, — тем больше пил Кальтенбруннер. Иногда я встречал его уже утром, часов в 11, сидящим за своим письменным столом с мрачньм и пустым взором. Потом он с пьяной веселостью запускал руку под стол и доставал оттуда бутылку шампанского или коньяка»/ / Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 334.
128
Практически этот редут так и не был создан. Тем не менее на заключительном этапе войны нацисты упорно распространяли слухи о том, что идет подготовка к отходу фашистского руководства в недоступную горную крепость, откуда они будут продолжать борьбу, обороняемые отборными воинскими частями, располагая большими запасами продовольствия, горючего, оружия и боеприпасов, что в этом районе якобы вырублены в горах укрытия для «огромных подземных заводов, неуязвимые для ударов с воздуха». Столицей редута, как сообщалось, должно было стать горное убежище Гитлера, расположенное поблизости от Берхтесгадена в районе Оберзальцберга. Согласно прогнозам швейцарской резидентуры американской разведки, взятие редута могло затянуть войну на срок от шести месяцев до двух лет и повлечь людские потери, превышающие потери всех боев на Западном фронте. Очевидно, под влиянием этих прогнозов Верховный главнокомандующий союзных войск генерал Эйзенхауэр не исключал возможности возникновения опасности такого рода, способной втянуть в затяжные боевые действия, носящие характер партизанской войны.