Шпионы были двух категорий: одни следовали при войсках и по мере надобности пробирались переодетыми в район французских армий; другие, навербованные еще в мирное время, жили в самой Франции и оттуда сносились с германскими военачальниками. Наибольшее число шпионов было обнаружено французскими властями во время осады Парижа. Они действовали очень смело, всюду проникали и даже были случаи переодевания их в форму французских офицеров. Офицер французской службы Ламарк рассказывает[84], что в 1870-871 гг. он не раз встречался с подобным шпионом. При первой встрече шпион играл роль мясника и в разговоре с Ламарком заявил ему о своем желании поступить в ряды армии. Через несколько времени Ламарк встречает его уже рядовым, служащим в каких-то административных войсках (вспомогательного назначения), а еще позже — сержантом, причем шпион рассказывает Ламарку, что он хлопочет о переводе в строевую часть. Последняя встреча произошла почти в виду неприятеля, за полчаса до завязки боя. Одетый на этот раз уланом, шпион на глазах Ламарка выехал из селения, занятого французами, по направлению к неприятелю и уже на скаку послал ругательство по адресу французского офицера[85].
Во французской армии приступили к организации шпионства, как сказано выше, только с половины июля. При главной квартире разведкой заведовал полковник Леваль, помощниками которого были 1 подполковник, 2 эскадронных командира и 4 капитана Генерального штаба. При корпусах для управления разведочной частью состояло: 1 капитан Генерального штаба, в должности начальника разведок, и 2 строевых капитана, знавших немецкий язык. В предписании военного министра обязанности разведывательных органов были определены так: «Офицеры, заведывающие разведочной частью, должны завязывать сношения перед фронтом своих корпусов, находить шпионов и посылать их вперед на разные расстояния, так чтобы сеть шпионов предшествовала корпусу и своевременно извещала его о движениях неприятеля. Для получения надлежащих сведений денег не жалеть».
Наспех организованное шпионство не могло дать хороших результатов, несмотря на все усилия лиц, стоявших во главе его. Были, правда, случаи доставления ценных сведений французскими шпионами, но лишь в виде исключений. Так, один из них провел около двух месяцев при штабе прусского корпуса, откуда посылал изредка обстоятельные и подробные донесения; другой представил в декабре 1870 г. план осадных работ под Парижем, похищенный им у одного из офицеров германского Генерального штаба.
Перейдем к японской системе шпионства в минувшую войну. Наши противники находились в особо благоприятных условиях для производства тайных разведок: с одной стороны им содействовало наше добродушие, доверчивость и болтливость, с другой — родственные черты их с китайцами. Из этих последних они набрали себе обширный контингент шпионов. Китайцы свободно бродили по нашим бивакам и тыловым учреждениям, нанимались нами как погонщики мулов и даже как рабочая сила при возведении укреплений; они жили мелочной торговлей, нищенствовали, собирали остатки пищи около солдатских кухонь; многие из участников кампании помнят, наверно, труппу фокусников-китайцев, бродивших по линии наших резервов под Ляояном, на Шахэ и позже на Сыпингайских позициях; после представления они выпрашивали себе рекомендации от офицеров, с напускной гордостью показывая свидетельства, которыми успели заручиться в тех войсковых частях, где побывали раньше. Конечно, при таких условиях китайцы-шпионы тонули в общей массе населения и делались неуязвимыми, а работа их облегчалась донельзя.
Судя по данным, помещенным в печати и в наших судебных делах на Дальнем Востоке, шпионство у японцев было организовано следующим образом. В районе расположения наших войск и в нашем тылу учреждены были особые разведочные бюро. Во главе каждого бюро находился по возможности интеллигентный и знающий русский язык китаец, избираемый самими японцами. Помощниками и сотрудниками его были второстепенные шпионы, числом от трех до десяти, частью им вербовавшиеся, частью назначавшиеся японцами. Начальник бюро получал от японских властей известную сумму денег для приобретения оседлости в нашем районе. На эти деньги главный агент-китаец заводил какую-нибудь мелочную торговлю, обыкновенно булочную, где и заседал, внимательно прислушиваясь и приглядываясь к тому, что делалось у русских. Его помощники действовали на стороне, или оставаясь сами на одном месте, т. е. открывая в свою очередь мелочную торговлю, или передвигаясь в известном районе в роли носильщиков тяжестей, погонщиков и проч. Все сведения, добытые в китайском бюро, передавались японцам через посредство особых переносчиков, выбранных из числа неграмотных и беднейших китайцев. Пробравшись через наши линии и передав японцам донесение, такой переносчик возвращался назад и выжидал новое поручение.