«Тем-то он и хорош, — говорил Ленин, — что ни перед чем не остановится. Вот, вы, скажите прямо, могли бы за деньги пойти; на содержание к богатой купчихе? Нет? И я не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел… Это человек незаменимый».
Для Ленина такой подход к вопросам элементарной морали был вообще характерен. Он при всяком удобном и неудобном, случае старался внушать своим последователям, особенно из молодежи, что «партия не пансион для благородных девиц» и что «иной мерзавец может быть для нас именно тем и полезен, что он — мерзавец»[57].
Конечно, далеко не всякого «мерзавца» Ленин брал под свое высокое покровительство, а тем более далеко не каждого из них он проводил в состав центральных партийных органов. Моральные качества партийного работника с точки зрения Ленина не должны были служить непреодолимым препятствием при его продвижении на высокие посты в партии. Но выдвигал на такие посты Ленин все же только тех, чья деятельность с его точки зрения была особенно полезной, причем по важности поста, на который он проводил соответствующего работника, и по размеру усилий, на которые он был готов при этом пойти, преодолевая сопротивление окружающих, всегда можно понять, как много надежд на своего нового кандидата он возлагает, насколько важное место он ему в своих планах отводит.
Среди всех аналогичных дел случай Таратуты был наиболее трудным во всей огромной партийной практике Ленина. По приведенному выше его разговору с Рожковым видно, какие огромные трудности Ленин должен был преодолеть. Такие вопросы ставил, конечно, не один Рожков, который тогда отличался большой покладистостью в отношениях с Лениным. Были другие, сговориться с которыми было много труднее. По напряженности борьбы, которую он был готов по этому вопросу выдержать, мы можем понять, что в своих планах на будущее Ленин отводил Таратуте весьма значительное место. Здесь мы возвращаемся к основному вопросу внутренней истории БЦ — к вопросу о взаимоотношениях между Лениным, Богдановым и Красиным.
При подведении итогов деятельности БЦ за время его существования в России приходится констатировать, что никаких признаков наличия мало-мальски значительных расхождений внутри «коллегии трех» для периода до роспуска Второй государственной думы найти не удается; и если Ленин, тем не менее, уже на Лондонском съезде принимал меры для проведения «своих» кандидатов в БЦ, то причину следует искать в другой плоскости.
Оба его коллеги по этому триумвирату были слишком крупными индивидуальностями и слишком самостоятельными людьми, чтобы Ленин мог надеяться превратить их в простые пешки в его руках. В те годы они оба, и Богданов и Красин, прочно стояли на позициях ортодоксального большевизма и были не только последовательными сторонниками курса на восстание со всеми соответствующими выводами, но и убежденными сторонниками партизанских выступлений, т. е. прежде всего «эксов». Ленина они оба, особенно Богданов, в настроениях которого было много элементов примитивной революционной романтики, ценили исключительно высоко и признавали его ведущую роль, но умели самостоятельно мыслить политически, самостоятельно разбирались в людях и событиях и были способны свои мнения отстаивать, отказываясь от них лишь после того, как им приводили убедительные аргументы. Поэтому пока «коллегия трех» в указанном составе была руководящим органом БЦ, при всех размерах личного влияния Ленина, руководство большевистской фракцией было руководством коллективным.
Но Ленин был слишком авторитарной натурой, чтобы надолго ограничивать себя ролью хотя бы и первого, но все же только одного среди трех равноправных членов правящего триумвирата. В точности неизвестно от кого исходила инициатива расширения БЦ на Лондонском съезде 1907 г. и какими именно мотивами руководствовались эти инициаторы; в частности, неизвестно как именно относился к этой реформе Ленин, поддерживал ее или нет, но он во всяком случае ее использовал в своих интересах; подбирание кадров лично с ним связанных и лично ему преданных руководящих работников БЦ Ленин производил для того, чтобы ослабить свою зависимость от остальных членов «коллегии трех», чтобы расчищать себе дорогу к роли единоличного руководителя фракции большевиков.
57