Статс-секретарь иностранных дел фон Кюльман сказал, что Антанта, очевидно, недавно что-то посулила большевикам, если они возобновят войну против Германии. С военной точки зрения он не считает это серьезным. Во всяком случае, большевики находятся под серьезной угрозой слева, то есть со стороны партии, исповедующей еще более радикальные взгляды, чем большевики, которые, похоже, стараются постепенно уклониться «направо». Как бы то ни было, в наших интересах объявить раз и навсегда, что наши операции в России окончены.
Генерал Людендорф ответил, что дело обстоит именно так и что такое объявление, скорее всего, уже сделано.
По просьбе генерала полковник фон Винтерфельдт заявил, что он сказал заместителю статс-секретаря иностранных дел фон ден Бусше, что демаркационная линия проведена и что тем самым наступление завершено.
Генерал Людендорф добавил, что наши войска очень часто подвергались нападению со стороны банд большевиков и других русских групп и возникали бои, даже против нашего желания. Во всяком случае, большевики теперь совсем другие, они не имеют ничего общего с нашим первоначальным представлением о них. Сейчас они активно занимаются формированием армии и уже собрали несколько частей. Во внутренней политике их поведение тоже сильно изменилось, как заявил статс-секретарь иностранных дел.
ПОСОЛ В МОСКВЕ — В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма № 114
15 мая 1918 г.
Отправлено: 16 мая, 13.45
Получено: 16 мая, 16.30
Сегодня Чичерин[389] попросил провести предварительную дискуссию по экономическим проблемам с министром торговли Вронским[390]. Вронский разработал обширную программу экономического восстановления России, основные положения которой содержатся в телеграмме, открыто переданной по требованию Чичерина Иоффе[391]. Чичерин добавил, что эти предложения предусматривают более или менее благоприятное для России урегулирование политических проблем. Русские просят ускорить переговоры комиссии в Москве и высказывают предположение, что было бы разумнее иметь специальную комиссию, которая занималась бы правовыми вопросами и репарациями, другая занималась бы финансовыми вопросами, а третья — торговыми, экономическими вопросами и концессиями. Поэтому я рекомендую как можно скорее начать переговоры на этой основе, не привлекая к участию в них никого, кто мог бы быть заинтересован в восстановлении в России прежних экономических условий.
МИРБАХ
ПОСОЛ В МОСКВЕ — КАНЦЛЕРУ
Сообщение № 61
16 мая 1918 г.
Сегодня у меня была длительная беседа с Лениным.
Ленин в общем глубоко верит в свою счастливую звезду и постоянно выражает безграничный оптимизм. Однако он признает, что, хотя его система устояла и держится, число его противников растет и что ситуация «требует большей бдительности, чем месяц тому назад».
Его вера основана главным образом на том факте, что только правящая партия располагает организованными силами, в то время как все остальные партии сходятся лишь в своей оппозиции к существующему режиму, а во всем прочем расходятся по всем направлениям и за ними нет такой силы, какая есть у большевиков[392].
В некоторых отношениях это, конечно, верно, но тон, в котором Ленин говорит о бессилии своих врагов, свидетельствует, что он тем не менее несколько недооценивает их.
Однако Ленин спокойно признает, что состав его противников изменился: если раньше это были лишь представители правых партий, то теперь у него появились противники в собственном лагере, где сформировалось нечто вроде левого крыла. Главный довод этой внутренней оппозиции — то, что Брестский договор, который он все еще готов упорно отстаивать, был ошибкой. Все большие куски русской территории оказываются под оккупацией, мир с Финляндией и Украиной все еще не ратифицирован, голод не только не побежден, но, напротив, возрос. Короче говоря, до действительного мира еще очень и очень далеко.
К сожалению, он вынужден признать, что некоторые события последнего времени подтверждают обвинения его противников.
Поэтому он всячески старается ускорить выяснение дел на севере и юге[393], и особенно прилагает усилия, при нашем сотрудничестве и влиянии, к достижению мирных соглашений с Финляндией и Киевом[394].
Ленин не жаловался и не бранился, и не намекал на то, что если нынешнее положение дел не изменится, он может быть вынужден обратиться к другим державам. Однако он явно старался как можно выразительнее изобразить все трудности своего положения[395].
389
Г. В. Чичерин (1872–1936), в социал-демократической партии с 1905 г. Меньшевик. С 1918 г. — большевик. В 1918–1930 гг. — нарком иностранных дел —
390
М. Г. Бронский (1882–1941), член СДКПиЛ с 1902 г., большевик. Участник Циммервальдской конференции, член циммервальдской левой. Представитель польской социал-демократии на конференции в Кинтале После октябрьского переворота — заместитель наркома торговли и промышленности. В 1928 г. — член коллегии наркомата финансов, затем профессор политэкономии и член Коммунистической академии. Репрессирован. —
391
А. А. Иоффе (1883–1927), в революционном движении с конца XIX в. В партию большевиков вступил в 1917 г. и в Петрограде был членом ВРК. Председатель, затем член советской делегации в Брест-Литовске Левый коммунист, противник Брестского мира. Первый советский полпред в Германии (с апреля 1918 г.). В 1922–1924 гг. — полпред в Китае С 1924–1926 г. — полпред в Австрии. С 1925 г. — оппозиционер. Покончил жизнь самоубийством. —
392
Замечание кайзера на полях: «А японцы, китайцы, англичане?! Против него будет все казачье войско!»
394
Замечание кайзера на полях: «Он не сможет провести это в жизнь, так же как условия Брестского мира. У него нет ни правительственного, ни исполнительного аппарата».