Политбюро ВКП(б) не может не высказать своего преклонения перед прямолинейностью тов. Сталина, имеющего смелость сделать политические и тактические выводы, могущие на первый поверхностный взгляд показаться открытой изменой принципам и идеям коммунизма. Не считая возможным, по тактическим соображениям, предавать эти выводы широкой огласке, Политбюро ВКП(б) не может не признать их совершенно правильными, представляющими в условиях данной обстановки единственный выход из создавшегося для партии и Советского Союза положения.
Политбюро ВКП(б) полностью присоединяется к первому тезису доклада тов. Сталина о том, что ВКП(б) должна временно отказаться от самого своего идейного существа для того, чтобы сохранить и укрепить свою политическую власть над страною. Советское правительство должно на время перестать быть коммунистическим в своих действиях и мероприятиях, ставя себе единственной целью быть прочной и сильной властью, опирающейся на широкие народные массы в случае угрозы извне.
Политбюро ВКП(б) всецело присоединяется ко второму тезису доклада тов. Сталина о том, что в условиях окружения вооруженными до зубов капиталистическими государствами, имеющими к тому же тенденцию пройти через длительный этап фашистских политических и социальных псевдореволюций (замедляющих, во всяком случае, исторический процесс, завершением которого явится мировая коммунистическая революция). ВКП(б) и советское правительство должны считаться с вынужденной необходимостью «отсрочки» мирового торжества коммунизма и своевременно провести нелегкий маневр отступления внутри страны для усиления своей сопротивляемости вероятному внешнему натиску.
Политбюро ВКП(б) полностью одобряет третий тезис доклада тов Сталина о том, что мировое коммунистическое движение должно остаться идейно и тактически-организационно интактным, становясь мощным орудием в руках советской внешней политики и оставаясь огромным резервуаром коммунистических кадров для будущего решительного наступления против мирового капитала. Политбюро ВКП(б) всецело разделяют точку зрения тов. Сталина о том, что рядовые бойцы за коммунистическую революцию никоим образом не должны знать о тактическом отступлении ВКП(б), руководство которой обязано своевременно озаботиться соответственной идеологически четкой формулировкой новой генеральной линии партии.
Политбюро ВКП(б), заслушав в заседании 10 июня 1934 г. телеграфное донесение тов. Литвинова[405] от 9 июня с. г. и соответствующие пояснения тов. Крестинского[406], считает необходимым лишний раз обратить внимание НКИД на некоторые стороны так называемой «нормализации» отношений между Советским Союзом и государствами Малой Антанты[407]. Политбюро: ВКП(б) всецело соглашается с тов. Литвиновым и тов. Крестинским в том, что акт признания советского правительства Малой Антантой следует считать успехом прежде всего французской дипломатии[408]. Политбюро ВКП(б), не может, однако, не придавать существенного значения позиции, занятой в указанном вопросе Югославией, и совершенно не разделяет мнения тов. Литвинова относительно того, что признание Советского Союза Югославией «пустяковое дело». Политбюро ВКП(б) не преувеличивает значения того факта, что Германия пыталась заигрывать с государствами Малой Антанты с целью ослабить их связь с Францией, и прекрасно учитывает, что единственным результатом этих — в общем, тщетных — попыток явилось заключение германско-югославского экономического соглашения или, вернее, ряда соглашений, окончательный смысл которых, однако, остается не вполне ясным. Политбюро ВКП(б) соглашается с тов. Литвиновым и в том, что предстоящий визит, югославского министра иностранных дел Евтича в Париж, связан отчасти и с вопросом установления нормальных отношений между Югославией и СССР, но отнюдь не разделяет того исключительно малого интереса, с которым советская дипломатия к названному визиту относится. Политбюро ВКП(б) имело все основания считать, что признание советского правительства Малою Антантою было предрешено еще год тому назад после подписания в Лондоне пакта об определении нападающей стороны[409]. Политбюро ВКП(б) было также известно, что тем не менее самый акт признания задерживался из-за наличия спорных вопросов между СССР и Малой Антантой — или точнее — между СССР и Румынией в связи с вопросом о Бессарабии. Между тем румынское правительство признало Советский Союз одновременно с Чехословакией, в то время как со стороны Югославии этого акта не последовало[410]. Политбюро ВКП(б) отнюдь не может одобрить того, что тов. Литвинов счел возможным удовлетвориться заявлением, что Югославия осуществит принятое советом Малой Антанты решение «в момент, когда она сочтет это целесообразным»[411]. Если правильно предположение, что Евтич отложил этот акт до своей поездки в Париж, то, по мнению Политбюро ВКП(б), значительно более совместимо с достоинством СССР было бы отложить до этого моменту и акт признания со стороны Румынии и Чехословакии. Политбюро ВКП(б) придает весьма большое значение предположению тов. Крестинского, что «у белградского правительства есть, по-видимому, некоторые серьезные сомнения, которые должны быть разрешены во время переговоров югославского министра иностранных дел с его французским коллегой», и что «эти сомнения касаются, вероятно, не только самого факта признания СССР, но и предполагаемого нового пакта, а также общего плана дипломатического сотрудничества с Советским Союзом, примкнувшим к лагерю государств, стоящих на страже порядка, установленного мирными договорами в Европе».
405
М. М. Литвинов (Макс Баллах, 1876–1951), в партии с 1898 г. С 1918 г. — член коллегии наркоминдела, с 1921 г. — полпред в Эстонии. В 1930–1939 гг. — нарком иностранных дел. В 1941–1943 гг. — заместитель наркома иностранных дел Молотова и полпред в США.
406
Н. Н. Крестинский (1883–1938), в партии с. 1903 г. В 1918–1921 гг. — нарком финансов РСФСР, с 1921 г. — полпред в Германии. В 1917–1921 гг — член ЦК. В 1919–1921 гг. — член Политбюро и секретариата ЦК. В 1927 г. оппозиционер. Раскаялся, был восстановлен в правах. С 1930 г. — заместитель наркома иностранных дел СССР. Выставлен на третьем московском (бухаринском) процессе в качестве обвиняемого и расстрелян.
407
Малая Антанта — политический союз Чехословакии, Румынии и Югославии в 1920–1938 гг.; создан при содействии Франции. Главным организатором Малой Антанты был Бенеш.
408
Дипломатические отношения Румынии и Чехословакии с СССР были установлены 9 июня 1934 г.
409
Лондонский протокол об определении агрессии был подписан Советским Союзом 3–5 июля 1933 г. с десятью государствами: Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей, Румынией, Турцией, Ираном, Афганистаном, Чехословакией и Югославией.
410
Югославия оставалась единственной страной Малой Антанты, выступавшей против установления дипломатических отношений с СССР. Они были установлены лишь в июне 1940 г.
411
22 января 1934 г. проходившая в Загребе конференция министров иностранных дел Малой Антанты приняла решение о «своевременности возобновления государствами — членами Малой Антанты нормальных дипломатических отношений» с СССР, «как только будут налицо необходимые дипломатические и политические условия». Постоянный совет Малой Антанты, собравшийся в начале июня в Женеве, постановил, что «политические и дипломатические условия позволяют ныне каждому из государств — членов Малой Антанты, поступить в подходящий момент в согласии с Загребской резолюцией».