ГЛАВА 5
— Да, — говорил Рикардо, приятель Фернандо по консерватории, вращая руль своего старенького пикапа, — мне жаль твою скрипку! А этот тип был вооружен?
— Не знаю… — отвечал Фернандо, сидевший рядом с ним на переднем сиденье, но меня как будто парализовало. От изумления я не мог сдвинуться с места и повел себя как последний трус.
— Но он тебе угрожал?
— Похоже на то, но все это было как-то между делом. Сначала он заявил, что очень любит оперу и мечтал когда-то стать оперным певцом. Потом сказал, что каждый должен знать свое место, а потому — если я в следующий раз приближусь к Алехандре Эстевес, то мои руки музыканта может постичь та же судьба, что и мой инструмент… И еще он произнес одну запомнившуюся мне фразу: «Сделать выбор в пользу будущего — это лучше, чем из каприза упорствовать в любви, у которой нет будущего». Согласись, что не каждый день встречается такой философствующий гангстер!
— Как тебя угораздило влюбиться в дочь сенатора, пользующегося такой дурной славой! Неужели трудно было найти другую девушку?
— Это не я, — только и вздохнул Фернандо, прижимая к себе футляр с гитарой, — это она меня нашла.
— Ну конечно, ведь ты же у нас такой неотразимый, — насмешливо заметил Рикардо, прибавляя газу.
— Не в этом дело, старик, я просто пытался помочь этой девчонке. У нее проблемы с родителями.
Рикардо в ответ лишь присвистнул, причем так насмешливо, что Фернандо смутился и молча уставился на дорогу. Был уже поздний вечер, и кроме редких огней, проносящихся мимо машин, ничего не было видно.
— Ну и в чем заключалась твоя помощь? — спросил Рикардо после небольшой паузы, выключая радиоприемник. — Помогал ей раздеваться и рассказывал сказочку на ночь?
— Между нами ничего не было, — буркнул Фернандо, не слишком довольный бесцеремонными расспросами приятеля, который в ответ лишь иронически усмехнулся:
— А ты и в самом деле талантливый сказочник. Дай-то Бог, чтобы тебе удалось убедить в этом сенатора, в противном случае тебе придется просить убежище в каком-нибудь африканском посольстве. Кстати, мы что, сейчас едем убеждать его в этом?
— Не совсем. Я хочу показать сенатору, что его угрозы на меня не действуют, и спеть Алехандре серенаду.
Рикардо показалось, что он ослышался:
— Что ты собираешься делать?
— Спеть ей серенаду. Пусть она поймет, что я от нее без ума, а он узнает, что я не какой-то трусливый заяц с дрожащими от страха лапками.
— Да ты часом не рехнулся? — Рикардо с сожалением покачал головой. Сожалел он о том, что поддался настойчивой просьбе Фернандо и согласился подвезти его в столь поздний час «на свидание с одной девушкой». Про себя он подумал, что слишком поздно узнал, кто эта девушка… но, с другой стороны, нельзя же бросить этого сумасшедшего!
— Значит, так, — заговорил он, останавливая машину около дома сенатора, — я, разумеется, с тобой не пойду, потому что не хочу, чтобы меня подстрелили, как… кролика, поэтому буду ждать тебя здесь, не выключая мотора… на тот случай, если придется быстро сматываться, в чем я абсолютно уверен.
Фернандо молча кивнул и вышел из машины. Рикардо проследил за ним взглядом до тех пор, пока он не перелез через невысокую металлическую ограду и замер в ожидании, больше всего на свете боясь услышать звук выстрела.
Быстрыми шагами Фернандо пересек лужайку, зачем-то пригибаясь, как повстанец, крадущийся к неприятельскому штабу; усмехнулся сам себе, и, приблизившись к освещенному дому, встал под окнами второго этажа, где, по его расчетам, располагалась комната Алехандры. Достав из футляра гитару, он глубоко вздохнул, набираясь мужества, и запел — сначала негромко, но потом все громче и уверенней. В песне было четыре куплета, но Фернандо не смог добраться даже до второго, так как внезапно распахнулась входная дверь. Ему на лицо упал мощный поток света, и он едва разглядел невысокую и коренастую фигуру сенатора Эстевеса, стоявшего на пороге и всматривавшегося в темноту, — а в том, что это был именно он, Фернандо не сомневался. За спиной сенатора виднелись две явно испуганные женщины. Никогда в жизни Фернандо еще не держали на мушке, а то, что в руке сенатора находится пистолет, было совершенно очевидно — уж очень характерно тот держал руку, согнув ее в локте.
— А ну-ка заткнись, кретин! Заткнись и немедленно убирайся отсюда!
Фернандо опустил гитару, но не тронулся с места, следя за неторопливым приближением сенатора. Бешено колотившееся сердце буквально выскакивало из груди, перед глазами поплыли красные круги, но он с трудом облизал пересохшие губы и охрипшим голосом произнес: