Действие вечерней порции подавителя заканчивалось. И это было видно. Прошедшей ночью мы точно так же, раздетыми купались в озере, но под действием чудесного препарата.
И Крис, конечно же, заметила разницу.
Кристин Ле Скар
Мне снилась мама. Та, какой я знала её в детстве: весёлая, ласковая, спокойная. Что бы ни происходило, она всегда сохраняла спокойствие, характерное для теневых драконов. И только папа нервничал и расхаживал взад-вперёд, когда что-то происходило.
Они никогда не посвящали меня в свои проблемы и планы. Мне оставалось только гадать, что происходит.
Когда мы покинули Шигару, чтобы обустроиться в далёком-далёком, маленьком и замкнутом мире, мне было всего четыре года, но я хорошо помнила то время. Помнила сборы, полёт на дирижабле, который занял тогда почти месяц. Мама говорила, что можно было большую часть пути сократить с помощью телепортаторов, но их настройка и использовании стоили слишком больших денег.
Мне снилась мама, когда мы сидели на чемоданах. Нам нельзя было брать с собой много вещей, но она позволила мне забрать из старого дома детские книжки, подаренные бабушкой. Во сне я вспомнила её лицо и слёзы, которые стояли у неё в глазах, когда я спросила, можно ли их забрать.
Папа был сам не свой, и оттого мне стало страшно. Мы не убрали в доме, не выбросили еду из холодильника. Всего два чемодана, в основном с одеждой, и больше ничего.
Но во сне я видела только маму. Она продолжала сохранять спокойствие, хоть слёзы порой и застилали её глаза. А я была слишком маленькой, чтобы спросить, что происходит. Что заставляет её плакать.
Я была слишком маленькой. И слишком испуганной.
Меня охватил мороз, а когда не удалось вдохнуть, я вдруг осознала, что тону. В следующее мгновение сильные руки вынесли меня на поверхность воды. Я резко вдохнула. Жидкость сквозь ноздри попала в дыхательные пути.
Сквозь стекавшие по лицу струи воды я смутно увидела светлого керри и ударила его в грудь с криком:
– Ты что творишь?!
А потом оттолкнулась от него и отплыла в сторону первого примеченного мной края бассейна. Там меня уже ждал второй керри, который помог мне выбраться. Но он был совершенно голым, и прямо перед моими глазами маячило твёрдое, выразительное достоинство с крупной головкой.
Озадаченная, я не успела отреагировать прежде, чем он вытащил меня из воды. Потом просто подняла руки и посмотрела на себя. Шёлковая майка, тонкие короткие панталоны с кружевными краями – всё это плотно облепило меня и струилось холодной водой, а утренний холодный ветер выдувал насквозь. Я успела заметить, как сильно под тканью напряглись соски и обхватила грудь, пытаясь скрыть их.
Белому керри не помогло даже купание. Его возбуждённый орган покачивался, как мачта перевернувшегося корабля.
– Вон! – закричала я, указывая пальцем на балконную дверь. – Пошли вон отсюда!
Оба молча покинули балкон, но прежде чем я отдышалась и вернулась в комнату, Снежок снова вышел, накинул мне на плечи одеяло, сжал их немного и тихо сказал:
– Примите горячий душ, не то простудитесь.
И после этого, наконец, окончательно покинул мою комнату.
Я схватилась за края одеяла и стянула их друг к другу, прячась от ветра. Стало гораздо теплее. И только тогда мне пришло в голову, что зря я на них так накричала. Но было уже поздно. Сквозь стекло окна виднелись часы, и ровно в тот момент, когда я посмотрела на них, колокола часовой башни начали бить семь часов утра.
Через полчаса я спустилась в гостиную. Говорить что-либо было неловко. Сначала ночные события, потом утренние, и мне было жутко не по себе быть с котиками рядом и смотреть им в глаза. Но в доме всё было как всегда. Снежок готовил завтрак, Черныш накрывал на стол и отпаривал одежду, которая висела на верхней ручке одного из шкафов.
Оба вели себя, словно ничего не произошло.
– Доброе утро, – мурлыкнул Снежок. Его голос, как обычно в моменты спокойствия и удовольствия, был низким и бархатным. Черныш молча подал мне стакан ледяной воды, который я с большим удовольствием опустошила.
Они словно читали мои мысли, всегда предугадывали каждое желание.
– Что там наверху случилось? – спросила я, присаживаясь на барный стул перед стойкой, на которую Черныш ставил тарелки с сэндвичами, яичницей и кусочками овощей.
– Вы были без сознания, – ответил Снежок. Он снял фартук, обнажив прекрасный торс, и я нервно сглотнула, опустив взгляд в тарелку. Отрезала кусочек сэндвича и, наколов его на вилку, уточнила:
– Откуда вы узнали, если вас там не было?