— И не говори кум Витёк, — прочавкал кум Пахом, который в этот момент как раз с удовольствием жевал вкусный пирожок. — Красиво ты говоришь.
Третий дедок, мелкорослый Онуфрий хмуро промолчал: он ведь самый старший в компании и просто так языком не тряс: он генерировал идеи. У Онуфрия так и свербит проверить этот мир на вшивость. Третий дед хоть всем по плечо доставал, но мнение своё отстаивал.
Тёплая компания из трёх дедов решила посетить «Пончиковую» и заценить этот новый в посёлке объект. Конечно, в «Пончиковой» местами хорошо, чисто и уютно. Но, есть одно но. Крутились здесь, тудыть их, детки, у которых уже кончились занятия в школе. Вот шустрые детки и забегали в новое заведение перехватить пару пончиков, пирожков или пирожных с чаем, пока они шли домой. Дома таких вкусных пончиков не водилось. Дедам галдящая, колготящаяся и суетящаяся мелкота мешалась под ногами. Мелкоты крутилось, как соли в морской воде. Но опыт не пропьёшь.
Троица дедов, мирно сидела за столом и работала челюстями: своими, у кого они ещё имелись, ну, и вставными. Перед ними находилось по стаканчику горячего свежеприготовленного чая. Это чтобы запить пирожки и пончики. Ничего так не бодрит, как чашка чая. Но…
— Мы что сюда пришли чаи гонять? — заговорщицки прошептал Онуфрий. — Как говорится, сиди — не сиди, пьяным не будешь. Самогонка сама себя пить не станет. Мужики живее освобождайте тару внутрь себя и приступим. Холоднокровней деды: без суеты и реагирования на снующих отроков и отроковиц.
Дед Онуфрий всегда изрекал мудрые мысли. Руководствуясь указаниям старшего товарища, деды быстро выпили чай и подвинули опустевшие стаканы к Онуфрию: теперь они с интересом отслеживали манипуляции старейшего в их тёплой компании.
— Наше удовольствие не грех, а добродетель, — со значением прошептал старейший и подмигнул мужикам. При этом он украдкой достал из-под полы своего пиджачка пластиковую бутылку, на которой красовался логотип «Пепсикола».
Пахом и Витёк благостно улыбнулись: они тоже очень уважали «Пепсиколу» деда Онуфрия. Как утверждал уважаемый дед Онуфрий, этот напиток он приготовил по инопланетным технологиям. Дедушка уже старенький, местами заговаривается, но напиток у него получается действительно замечательный. Можно, конечно, употребить напиток от Онуфрия и около забора, но если имеет место чистенькое кафе, то почему бы и нет: по чуть-чуть, чисто символически, да под закуску… я вас умоляю. Ну, погнали, и чтобы рука наливающего не дрогнула. И чтобы в жизни у него всегда случалось лишь лёгкое похмелье.
— Давай, значит! Однова живём, — кивнули мужики и, вздохнув, «поехали» далее по накатанным рельсам.
Укрытие порой находится в самом сердце бури. Если в заведении не наливают, и гоняют за это, то, что мешает благородным пожилым пролетариям принести свои напитки и незаметно набулькать их в стаканы из-под чая. Кто догадается, что это не чай? Покажите мне этого догадливого!
— Если мы поступили немножечко неправильно, мы это как-нибудь переживём, — промолвил Онуфрий. — Ну, за процветание этого заведения и за здоровье Наташки Цапыгиной.
Чокаться в кафе невместно, поэтому деды напиток употребили не чокаясь. В качестве закуски пошли оставшиеся фирменные пирожки. Дедам захорошело.
— Эх, хорошо зашла родимая, — прослезился Пахом.
— А, то! — кивнул Онуфрий. — Инопланетная технология. У нас такое не достать. Только ежели слетать на Сатурн.
Собеседники мирились с таким пунктиком Онуфрия, который прожужжал всем голову своими знакомыми инопланетянами. Как, блин горелый, он отличает их друг от друга? Мужики никак не комментировали его слова о Сатурне. Дело житейское. С кем не бывает. Маразм — это дело такое, интимное — он всё лечит.
— Вы заметили, мужики, что в этом заведении всегда хочется есть, а то и жрать, — отправив в рот кусочек пирожка, произнёс дед Витёк. — Может, это от запахов?
— Не, — ответил на его вопрос Пахом. — Это от картин Сашки Прокопенко. Точно говорю. Дьявольские у него картинки получаются. Так и бьют по мозгам, так и лупят.
Действительно, стены заведения доверили расписать Сашке Прокопенко, который их и расписал, как умел в своём фирменном психоделическом стиле. Теперь со стен на зрителя смотрели неведомые фрукты и ягоды, а зритель соответственно смотрел на эту невидаль, и у бедного зрителя начинало что-то твориться с желудком и головой. Резко срабатывали масс-рецепторы в желудке, и он начинал испытывать голод и требовать срочно еды. Тут ещё и завлекательные запахи, доносящиеся из кухни. Как тут удержишься от соблазна и не злоупотребишь? Грешен человек чревоугодием, ох и грешен. Это всё картинки Сашки виноваты — так все поселковые и решили. Без них мы бы удержались и не стали портить свою талию, а так удержаться невозможно — ведь они на мозги воздействуют, что не воздержишься и съешь пирожок, а то и восемь. Слаб человек перед такими соблазнами.