Вплоть до внедрения сульфаниламидных препаратов в 30-х годах XX в. и антибиотиков (особенно стрептомицина) после второй мировой войны вакцина Хавкина была, в сущности говоря, единственным специфическим лечебным оружием против чумы. (В СССР была позднее создана и живая вакцина против чумы, ее приготовляли из специально ослабленных культур микроорганизмов Yersinia pestis.) А имя русского учёного носит институт[14] (Haffkine Institute) в Бомбее, ставший важным центром по изучению бубонной чумы и холеры в Юго-Восточной Азии.
Напрашивается вопрос, почему человечеству пришлось принести столько жертв и так долго страдать от эпидемий чумы, прежде чем оно узнало, чем вызывается эта смертельная болезнь, и постигло основы взаимоотношений между возбудителем, крысами и блохами (мы умышленно говорим именно об основах познания, так как нерешенных вопросов остается все еще более чем достаточно)? Главная причина — комплексный характер проблемы, наличие целого ряда запутанных сложных взаимосвязей.
Сложности начались уже с распознавания болезни у людей. Различия клинических признаков бубонной и легочной формы чумы подчас наводили на мысль, не разные ли это заболевания. Чума у людей чаще всего проявляется кожными кровоизлияниями и опуханием лимфатических узлов (большей частью паховых, реже — подмышечных), при изъязвлении которых возникают так называемые бубоны. Это дало повод назвать данную форму чумы бубонной. Реже встречающаяся легочная форма с кровохарканьем возникает либо при осложнении бубонной формы чумной пневмонией (вторичнолегочная чума), либо при передаче инфекции воздушно-капельным путем от больного (первично-лёгочная чума). Помимо различий в клинической картине чумы, издавна сбивало с толку и то, что эта болезнь встречается и в дикой природе, и в больших городах.
А что сегодня можно сказать об эпидемиологии чумы? Первоначально это заболевание грызунов (т. е. так называемый зооноз), типичная инфекция с природной очаговостью — с этим явлением мы подробно познакомимся в разделе «Клещи — кровососы»[15]. Чумной микроб циркулирует между грызунами и их блохами в далеких, часто безлюдных степях и пустынях Азии, а также Африки и Америки.
Не все грызуны, заражающиеся чумой, одинаково восприимчивы к ней. Для одних видов инфекция губительна, а в организме других возбудитель чумы может сохраняться хоть в течение всей зимней спячки, не принося грызуну никакого вреда. Находки спонтанно зараженных животных, не имевших, однако, признаков заболевания, позволяют говорить о хронической инфекции без клинических проявлений, существование которой было доказано и опытным путем. Такие животные могут быть длительное время источником инфекции. Среди высоковосприимчивых животных время от времени возникает чумная эпизоотия (массовое распространение заразной болезни).
Возбудитель инфекции среди животных циркулирует по цепи животное — переносчик — животное, но могут быть и некоторые боковые пути. Например, полагают, что Yersinia pestis в течение определенного времени может сохраняться и в почве нор грызунов. Вообще норы и гнезда — это очень важные места для циркуляции возбудителя инфекции. Исследования советских специалистов противочумной службы показали, что некоторые обширные системы нор и гнезд степных и пустынных грызунов, например сурков, имеют свою многовековую историю, подобно поселениям людей. С помощью радиоактивного углерода удалось доказать, что некоторые сурочьи «города» непрерывно населены уже тысячелетиями, и этим, образно говоря, пользуется возбудитель чумы.
Области, в которых чума циркулирует в природе, являются первичными природными очагами инфекции, а дикие грызуны — первичными хранителями (резервуарами) возбудителей чумы. Заражение людей происходит случайно, когда они попадают в такие области, например во время охоты. Так, именно охота на сурков ради мяса и шкурок явилась причиной распространения чумы в Маньчжурии в 1898 г. В других случаях это может быть прохождение каравана или войск через территорию природного очага — в таких местах достаточно людям поспать на голой земле, и их заразят инфицированные блохи, которые только и ждут, чтобы на кого-то напасть.
При вспышке эпизоотии среди диких грызунов — первичных резервуаров инфекции — чума может через блох распространиться и на вторичные резервуары, т. е. на грызунов, обитающих в жилищах человека (синантропные грызуны), в частности на черных крыс (Rattus rattus). Так в городах и других населенных пунктах возникают вторичные очаги, связанные с человеческой деятельностью, а поэтому их называют также антропоургическими очагами. Главную роль в них играют крысы и живущие на них блохи, в особенности чумная блоха (Xenopsylla cheopis) — связующее звено между грызунами и человеком.
Вторичные очаги в наше время стали редкостью, а раньше они часто появлялись в крупных городах, прежде всего портовых, особенно в странах с теплым климатом. Опасность их заключалась в том, что синантропные блохи, как правило, нападают на человека значительно охотнее, чем блохи из первичных природных очагов. И к тому же синантропные блохи развиваются быстрее, чем блохи свободно живущих грызунов.
Во вторичных очагах наблюдались прежде всего эпидемии бубонной чумы, а к ней присоединялась и легочная чума, которая передавалась от человека к человеку уже сама, без участия крыс и блох.
Чума была обнаружена у 71 вида позвоночных животных. Однако не все они имеют одинаковое значение для поддержания и распространения этой инфекции. В Азии основными хранителями болезни являются песчанки Rhombomys opimus, песчанковые из рода Meriones, сурки и суслики, в Северной Америке — суслики и сурки, в Тропической Африке — Mastomys natalensis, Lemniscomys striatus и полевки из рода Arvicanthis.
Внушительно и число видов блох, способных — хотя и в разной степени — переносить чуму: в общей сложности 55! Однако важнейшим переносчиком остается чумная, или южная крысиная, блоха Xenopsylla cheopis.
Остается выяснить, что происходит в теле блохи после того, как при сосании крови она заражается чумными бациллами. Вскоре бациллы начинают интенсивно размножаться в ее кишечнике, образуя сначала небольшие скопления, а затем буквально забивая всю пищеварительную систему, особенно зоб, расположенный перед желудком. Зоб снабжен шипами, фильтрующими всасываемую кровь, и упругими наростами, действующими как клапаны. Чумные бациллы размножаются в зобу в таком количестве, что образуют буквально пробку, не дающую всасываемой крови проходить из ротовой полости в желудок. Блоха остается без пищи. Чем больше она голодает, тем больше пытается сосать. Но всосанную кровь блоха сразу же извергает в ранку на коже хозяина, а вместе с кровью туда попадают целые хлопья бацилл. Вот так блоха в прямом смысле слова прививает чумные бациллы укушенному животному или человеку. Одна блоха может за короткое время один за другим заразить несколько хозяев — в опытах число их достигало 11!
Помимо того что в организме чумной блохи проходит развитие возбудителей чумы, она сочетает в себе целый ряд других экологических свойств, предопределяющих ее на роль основного, важнейшего переносчика. Хотя она и является паразитом крыс, но с превеликим удовольствием переходит на человека и с жадностью сосет его кровь. В отличие от нее крысиная блоха (Nosopsyllus fasciatus), широко распространенная в Чехословакии, неохотно питается на человеке, а человеческая блоха (Pulex irritans) не переходит на крыс и других грызунов, хотя и может перейти на различных домашних животных. При определенных условиях оба этих вида блох могут включиться в циркуляцию возбудителей чумы, однако ответственность за ужасы опустошительных эпидемий ложится на чумную блоху.
14
В институт его имени была реорганизована созданная в 1896 г. по инициативе Хавкина противочумная лаборатория. Хавкин непосредственно участвовал в вакцинации населения в Индии во время эпидемий холеры и чумы. В связи с 60-летием создания Хавкиным противочумной лаборатории президент Индии Р. Прасад отметил: «…мы в Индии премного обязаны д-ру Хавкину. Он помог Индии избавиться от основных эпидемий — чумы и холеры». —
15
В этой связи нельзя не назвать имя выдающегося русского исследователя чумы, первого президента Академии наук Украинской ССР Даниила Кирилловича Заболотного (1866–1929), исходившего многие «тайные тропы» чумы в Китае, Монголии, Индии, Аравии, Месопотамии, первым догадавшегося о роли различных грызунов в сохранении чумной инфекции в природе и затем открывшего главного источника чумы на Дальнем Востоке — сурка-тарабагана. Нельзя не вспомнить и других мужественных русских исследователей, погибших и обессмертивших себя, прокладывая первые тропки к познанию и овладению еще не разгаданными тайнами чумы. В начале XX в. погиб, приготавливая спасительную противочумную сыворотку, русский бактериолог В. Турчинович-Выжникевич; в 1911 г. в Маньчжурии, гася пожар чумной эпидемии, один за другим погибли русские медики И. Мамонтов и А. Снежко, Л. Беляев и М. Лебедев; в 1912 г. в заволжских степях во время поиска истоков чумных эпидемий погиб последователь и любимый ученик Д. К. Заболотного доктор И. Деминский; уже в годы Советской власти, борясь с очагом чумы на нашей восточной границе, погиб военный врач Л. Марголин. Да разве всех перечислишь! Великий вклад русских и советских микробиологов, паразитологов, эпидемиологов в разгадку тайны природной очаговости чумы и разработку средств и методов борьбы с этой особо опасной инфекцией безоговорочно признан во всем мире. —