— Три! Я даю три золотых! — встрял в торги следующий клиент.
Аукцион — дело новое для сынов степей. Ярмарка тщеславия. Понты, ясно дело, дороже денег. Я положил десять золотых в карман чистоганом. Хозяин мастерской чуть не пустил слезу, какие бабки мимо прошли. Я накинул ему ещё один золотой, для компенсации морального ущерба. Четверо биндюжников, надрываясь, вытащили памятник потраченным деньгам из мастерской и погрузили на арбу. Тут же к хозяину ломанулись заказчики с требованием и им сделать бунчуки не хуже проданного. Я всех выгнал, типа у меня ещё переговоры не закончились.
— Где этот гений? Который изготовил мне бунчук?
Я начал таскать юношу по двору за ухо, приговаривая:
— А теперь ты мне сделаешь. Сделаешь то, что мне надо, а не то, что тебе привиделось, козья морда.
— Почему, господин?
— Потому что мне нужен не ворон в масштабе пять к одному, а символ ворона. Ты знаешь, что такое символ?
— Нет, — ответил пацан, потирая ухо, — а что такое масштаб?
Пришлось отправить хозяина решать коммерческие вопросы, а самому заняться мастером-дизайнером. Объяснил ему, что такое символ, и как он соотносится с действительностью. Помянул масштаб и проекцию. На удивление способный юноша, но очень уж увлекающийся. Нарисовал мне приемлемую модель бунчука в масштабе 1:1, я проект утвердил. Но ждать готовое изделие уже не было времени, велел занести три бунчука мне на подворье, и не молоть языком. Умный вьюнош, надо бы его прибрать к себе поближе, а самому придётся купить себе оранжевого шёлку и ездить как попало.
В городе я услышал, как глашатаи орали новый указ Улахан Бабай Тойона про награду в деньгах и орден Меча Возмездия за поимку мятежников. Арчах выпятил грудь. Как же, как же. Герой, с печки бряк. Пошли мы с ним к мастерам-металлургам. Жаль, не забрал я у Таламата свою цепь, можно было бы продать. Но у него теперь своя фишка — перепоясаться веригами и месить всех, кто косо на него посмотрел. Это понятно всем, польские шляхтичи со своим гонором — просто дети перед степняком, который ищет приключения себе на задницу. Мы с Арчахом прошли в ту часть города, которая была выделена под кузницы. Я спросил какого-то мужика, где здесь живёт и работает самый уважаемый мастер. Дядька помотал головой и говорит:
— Вон там, третий двор отсюда, уста Хайсэр его зовут. Но он, наверное, с тобой не будет разговаривать.
— Спасибо, уважаемый. Я сам посмотрю, будет или нет.
— Да, это работа очень старинная. Сейчас таких не делают. И вообще, такое делать сейчас запрещено, — сказал мне мастер Хайсэр, когда я к нему все-таки дошёл. Через его многочисленных подмастерьев и прочей шушеры. Можно подумать, что Хайсэр — президент земной корпорации, занятый по самое немогу.
— Кем запрещено?
— Закон отца основателя, да пребудет с ним вечная слава. Ты Магеллан Атын? Про тебя много говорят.
Он обернулся и, понизив голос, продолжил:
— Заберёшь меня с собой, тогда будет разговор. Так — нет. Здесь вообще о странном лучше не говорить, и о том, что запрещено.
Мастер тем временем взял железную полосу и моим кинжалом сделал из неё строганину. Вот что значит спешка. Надо было с самого начала к мастерам прийти, выяснить все непонятки с их запретами.
Но пока мы чесали языки, примчался какой-то крендель, увидел на столе ножик и, не разобравшись в чем дело, начал орать:
— Какой шаман разрешил делать так?
— Что значит, разрешил, ты чё, старый пень?
— То, что разрешено делать, написано в книге! А что не написано, делать нельзя!
— Мужик, пасть закрой. Тебе в детстве не говорили, что когда разговаривают уважаемые люди, перебивать их невежливо?
Я забрал со стола кортик и вставил его в ножны.
— Покажи мне книги, может, я тебя прощу.
Я чего-то разозлился, от недопоя, наверное. Старый чёрт поворчал, но потом сказал, что у каждого Мастера есть такие книги, можешь, дескать, смотреть, если там хоть что-нибудь поймёшь. И умотал, что-то бурча себе под нос. Флаг тебе в руки и попутный ветер.
— Уважаемый Хайсэр, я не понимаю твоих слов. Что значит, «заберёшь меня с собой»? Я-то заберу, только не понимаю, как это делать.
— Мастера могут уезжать из города только, если Улахан Тойон разрешит. Просто так нельзя, — ответил мне уста.
— Короче, маэстро. Бери ноги в руки, в зубы книгу и пойдём ко мне домой, потолкуем без свидетелей. По дороге только зайдём, мне кое-что купить надо.
Тот, недолго думая, прихватил увесистый томик, и мы подались на базар. По дороге я встретил кого-то из мелких кандидатов в гринго, дал тому таньга и отправил к себе домой, с указанием, чтобы готовили обед. В разделе «Ткани» местного супермаркета, как всегда шум и гам. Мне нужна оранжевая ткань, пусть даже и без зелёненьких цветочков. Однако я опять натолкнулся на чудака, который продавал вискозу. Моё чувство прекрасного взбунтовалось, тем более, что цена была чуть меньше, чем шёлка. Я для верности выдернул клочок нитей из ткани и подпалил её зажигалкой. Точно. Оно самое и есть.
Продавец разинул рот и смотрит на меня, выпучив глаза.
— Аа-а-а-а-а! Шайтан!
Зажигалку увидел.
— Ну что вылупился, вшивая мохнатка абаасы! — взъярился я, — шёлк почему фальшивый продаёшь?
Когда про фальшивый шёлк услышали другие торговцы, то пришли в неописуемое волнение. Я дал волю своим растрёпанным нервам, разрешил себе погрузиться в экстаз базарной склоки, по свой эмоциональной насыщенности соизмеримой разве что со склокой трамвайной, кои в нашем Отечестве имели место быть. Её легко довести до апогея, а потом надо крикнуть «Бей гадов!» Грохнуть о мостовую чем-нибудь звонким, например, кирпичом в витрину. В этот самый момент и надо покидать трамвай, поскольку остановить погром уже невозможно и есть риск самому оказаться жертвой.
— Стража, стража! — орал я благим матом, когда вывернулся из этой круговерти, — наших бьют!
Каких таких «наших» я не уточнил, но знаю, что такая фраза действует на всех одинаково. Следом за мной с базара выдрались Арчах и Хайсэр, а стража уже лупила плётками крайних. Так и не купил оранжевого шёлка, зато не пострадал. Я, наверное, энергетический вампир, если после такой встряски почувствовал себя значительно лучше.
Дома мы расположились в беседке, насчёт пообедать. Я для аппетиту и успокоения накинул соточку, а мужикам выставил бузы. Повариха мне попалась знатная, все сделала по уму, блин, и придраться не к чему. После обеда я выгнал Арчаха искать олонхосута, чтобы они шли нести вахту в караван сарай, а завтра были готовы с раннего утра выезжать в путешествие.
Теперь можно допрашивать Хайсэра. Он мне показал свои книжки, я сразу почуял, что тут дело нечисто. Страницы книги оказались из тонкого пластика, однозначно инопланетные технологии. Цветной текст и картинки, несмотря на очевидную старость книги, не стёрлись, они были частью пластика. Что там написано, я не понял, я ж неграмотный ниразу, Хайсэр читал мне что написано и показывал картинки. В сущности, это оказались технологические карты по изготовлению разной сбруи, лопат и даже сабель. Немного, но Хайсэр сказал, что таких книг несколько. Стали разбираться с ограничениями мастеров.
Никто никого не принуждает, кроме тех случаев, про который говорит закон Отца-Основателя. А закон говорит: мастер не может делать ничего, кроме того, что дал нам Отец-основатель. Для этого он сидит на месте, а белый шаман смотрит, чтобы он делал так, как положено. Раньше, если мастер хотел делать другое, он шёл к белому шаману и тот ему говорил можно это делать или нет. Или отправлял куда-то. Надо у Белых шаманов узнавать, куда, только уже давно не отправляют, поэтому мастера стали сами тайком уезжать. Что касается моего клинка, то Хайсэр попробовал бы повторить его, но только вдали от зоркого глаза Белых Шаманов. В сущности, каждый Мастер — в некотором роде и сам Белый Шаман. Хорошая работа требует немного шаманства, и есть ещё старые семейные секреты, которые передаются от отца к сыну, но не попали в прейскуранты дозволенных вещей, и практически невозможны без сакральных действий.
— Хорошо, Хайсэр, я сегодня пойду к Улахан Тойону, попрошу за тебя. Поедешь ко мне в стойбище Ыныыр Хая, там обустроишься, займёшься делом. Я, как освобожусь, приеду туда. Там и уточним все детали контракта. Наши люди сейчас готовят караван, недалеко от Южного выхода из города. Вечером придёшь туда, ещё обсудим все вопросы.