— Ах ты ж! — заорал невидимый с этой стороны Капча, колотя в свою кастрюлю, — нифига ж себе! Давай, рыба, давай. Пшли отсюда, чертяки клювавые!
Внутри сетей вода закипела от серебристых тел, пошла кругами, заволновалась. Заволновался и Женька, хватая спутницу за руку.
— А когда? Теперь же надо, чтоб рыбаки, да?
— Они сверху, с биноклем. Думаю, уже передали, и катер с лодками сюда идет. Летим на берег?
Потянула Женьку над сетью, и они снова оказались над головой Капчи, так низко, что если перевернуться, то можно зацепить рукой его непутевую голову.
— Увидит, — прошипел Женька, увлекаемый девочкой.
— Нестрашно.
Капча зыркнул вверх, успел задрать брови, но тут же снова заколотил в кастрюлю, распевая что-то победное.
Через минуту двое свалились на теплый песок, сели, смеясь и отряхиваясь. Поднявшись, ушли к бревну. И оттуда стали наблюдать, как из-за мыса, тарахтя мотором, пошел к сетям катерок, таща за собой вереницу просмоленных ялов, в каждом — несколько человек в оранжевых непромокаемых штанах.
Когда рыбаки занялись сетями, Капча отгреб к берегу, тяжело выбрался из лодки и, подламывая затекшие ноги, подошел к бревну, держась рукой за поясницу. Спустил с плеч резиновые штаны, выбрался из них и бухнулся на песок, валясь ничком.
— Ох, блин. Наконец-то, удача же! Не, ты видел, Смола? Видел? Вот кому скажи, никто ж не поверит! И чего я дурак, не снял на мобилу! А ты откуда взялась, Женя Местечко? Чо, приехала с кем-то? Поплавать, да?
Он сел, переводя взгляд с друга на девочку и обратно.
— А-а-а, я кажись, понял. Вы двое, вы чо это? Вы тут вместе? Нихренасе, пока я там рабчачил, нет, батрачил! Ну ты, Смола, партизан.
— Чему не поверит? — не выдержал Женька.
— Чего?
— Ты на мобилу хотел снять. Не поверят, говорил. Чему?
— Ну так. Это. Ты дельфинов тоже не видел? Эх! Вот я и говорю! — он обратил лицо к Жене, торопясь объяснить, — прикинь, я сижу там, и вдруг оба-на, прыгают! Штук, наверное, сто! Ладно, десятка два было точно. И такой впереди вожак, крутейший. Весь в шрамах. Тыц-тыц, мордой крутит, всю рыбу загнал. И…
— …говорит человеческим голосом, — закончил за него Женька.
— Тьфу на тебя, Смола! Я ж и говорю, не поверит ну-ник-то. Местечко, ты тоже не видела, зуб даю. Ты на Смолу смотрела, наверняка ж. А, кстати!
Он наклонился вперед, упирая руки в блестящие загорелые коленки, вперил взгляд в слушателей. Нахмурил густые брови.
Вот, с холодком подумал Женька, сейчас он и скажет. Или спросит.
— Меня там у сетей глюкануло. Прям, два раза. Поднимаю голову, смарю — крутитесь в небе, ноги болтаются. Тьфу ты, думаю, надо было кепарик на башку. Вот чо, к чему оно, значит!
Он покачал выставленным указательным пальцем.
— Мистика, о! Увидел — двое. И вот вы — двое!
— Глюкануло? — недоверчиво переспросил Женька, — два раза, прям? Капча. А ты не подумал? А может, мы и правда. Летали там!
— Местечко, — посоветовал Капча, — полей ему башку водичкой. Совсем наш Смола на солнышке спекся. Ты дурной совсем? Люди, Смола, не летают.
Женька от его жалостного тона вскипел, приподнялся, упирая руки в бревно. Сейчас! С разбега, на глазах дурака Капчи. К прибою и — над сетями, где кричат, ругаясь и грохоча сапогами, рыбаки в яликах…
— Сиди, — сказала Женя вполголоса.
И он остыл, сразу вспомнив, как она покачала головой в ответ на его опасения, что Капча их увидит. Сказала — нестрашно. И была права.
За спиной Капчи зарокотал еще мотор, он оглянулся и вскочил, подхватывая с песка свои бесконечной длины оранжевые штаны с сапогами.
— Ну вы, это. Скройтесь, а? Вон катер Нориса. Щас про бабло, наверное, скажет чего.
— Уверен? — Женька нахмурился, — мы можем остаться.
Капча умоляюще затряс головой. Уже торопясь к воде, объяснил через плечо:
— Он тебя сильно не любит, Смола. Ты мне всю малину спортишь, если будешь маячить. Давай, пока он далеко и не видит, с кем я тут.
— Отлично, — с сердцем прокомментировал Женька, вставая.
Капча переминался уже рядом с лодкой, выпрямлялся, расправляя плечи, весь такой независимый, потом поворачивался и тайком махал рукой, мол, валите скорее.
— Мы ему помогли, блин, — бурчал Женька, увлекаемый спутницей за кусты, прикрывающие ближнюю тропку, что уходила вверх по склону, петляя среди оползней, — а вместо спасиба, валите, значит.
— Ты же не из-за спасиба помогал, — резонно возразила Женя, — и потом, зачем далеко уходить, смотри, какая пышная дереза. Нас за ней совсем не видно.