Рассказывая себе все это, Женька медленно шел обратно, пропуская вдохи, когда рядом с травяной тропкой вздувался болотный пузырь, источая запах гнили.
Без всякого желания дернул разбухшую дверь, с трудом отворил, провезя нижним ее краем по каменному крыльцу. Прошел сразу к лавке и, вставая на коленки, заглянул в темноту.
— Ты там? — голос оказался сиплым, в лицо прилетел злой сквозняк, холодя влажную кожу.
Под лавкой было пусто, только чернела дыра в темноте. Женька вытянул руку и высыпал слипшийся корм рядом с дыркой. Толкнул комочки пальцем.
— Извини. Больше нету. Ну, пусть типа угощение, да? От заморского гостя.
Нора молчала, мрак под лавкой не шевелился. Женька вздохнул и встал, осматриваясь уже как-то немножко по-новому. Бардак, конечно, знатный. И, по идее, нужно валить отсюда, попробовать пройти серую степь, может быть, за ней что-то найдется, что поможет выбраться из этого царства гнилых сквозняков и болотного газа. Такой типа квест. Причем, делать это нужно быстро, ведь не зря он совсем заболел тут. Может, излучение какое. Или просто, чем дольше торчишь тут, среди хлама, тем слабее становишься, и скоро сил уйти не останется вовсе.
Но высыпанный в подлавочное пространство корм как будто привязывал его к мерзкому домишку. Женька, вздыхая и морщась, двумя пальцами вытащил из хлама рваную тетрадку, огляделся, прикидывая, куда бы ее выбросить еще раз. Ага, потащил из кучи черный пакет с дыркой в шуршащем боку, сюда можно запихать. Как и все прочее.
— Что за?..
Он присмотрелся к бессильно откинутому желтому листу в бледную клетку. Да это же его тетрадка! Обложки нет, и когда это они шпилились в морской бой, черкая клетки пачкающими пальцы шариковыми ручками? В третьем классе, да. Капча еще не был Капчой, а был Сережкой Михиным по прозвищу Миха. Тощий и зубастый, а еще рыдал с упоением и пару раз Женька из-за него побил Толика Карпушина, а Миха когда-то, смешно вспомнить, вступался, когда Смолу обижала могучая двоечница Грицаева с нежным именем Леонора. Ее потом в другую школу забрали, и хорошо, а то Капча достал бы воспоминаниями, как Грицуха лупила Женьку по башке рюкзаком с цветочками.
Листая тетрадку, Женька улыбался, не замечая, что головная боль куда-то ушла. Досмотрев кораблики с трубами, железных рыцарей и трансформеров с клешнями вместо рук, повертел тетрадку и сунул ее в распахнутый у ног пакет. Да. Было дело под Полтавой. Это дед Митя любит приговаривать, а еще у них с бабушкой Тоней в саду прекрасные росли персики. Дерево низкое, чуть выше Женьки, и он пускался в персиковую кругосветку, методично объедая мягкие шары алого с желтым бархата. Потом подолгу торчал в сортире на огороде. Бабушка Тоня ужасно переживала и тенью ходила поодаль среди грядок, взывая к засевшему в дощатой будке внуку — «Женечка, может, бумажки еще? А я тебе компоту там, с грушками. От живота помогает». Женька краснел и злился. А потом снова оказывался под персиком. Последний раз он разговаривал с бабушкой… полгода назад, что ли? И мама обругала, что не хочет звонить. Так это он сам им не позвонил? Ни разу за весну и за лето.
— Блин, — сказал себе Женька, беря из кучи розовую Барби со спутанными волосами и в рваненьком платьишке.
Ну, кукла точно не его. Каринина кукла. У нее этих Барби было — десять штук. А! Это та самая, из которой Женька сделал парашютиста, забрал с полки, на которой они сидели чинно — памятью о девчачьем детстве старшей сестры. Потом наврал, конечно, что не брал. Карина, уже взрослая девица, усмехнулась обидно, маме велела «младенца не ругать, все равно не поймет ничего». А Барби потом нашел, когда полез на старый тополь, она там застряла и совсем испортилась, вылиняла. Куда возвращать, резонно решил Женька и сныкал куклу. В дупло того же тополя. И совсем же забыл!
В пакет совать не стал. Отряхнул и аккуратно посадил на лавку в самый угол, расчистив для нее немножко места. И вдруг удивился. Когда сам хотел залечь, руками закрыться, то никаких же сил даже прикоснуться к хламу. А для какой-то старой куклы — уже и постарался.
Дальше дело пошло быстрее. Женька брал одну вещь за другой, и каждая оказывалась хранителем воспоминаний. Все они были — вещами из его собственного прошлого. И многие напоминали совсем не о том, о чем думалось ему пару часов назад. Не нужен, говоришь, упрекала коробка с разбитыми картонными краями. Это мама с отцом нашли таки ему подарок: коллекция японских роботов, мечта каждого пацана-десятилетки, а через пару месяцев все про эту мечту забыли, и мечтали уже о других вещах. Но Женька, в отличие от многих, заполучил, хотя купить набор было невозможно. Кажется, батя заказывал кому-то, чтоб нашли в Москве. Игрушки Женька благополучно растерял, еще — менял на машинки и дарил. А коробка осталась.