Очнулся он от жары. Вспотел, понял, вытирая лоб и скулы, а еще — рука не болит. Лавка в общем унынии казалась посланцем из другого мира — вытертая старым полотенцем (его Женька тоже потом сунул в мусорный пакет), с расставленными уцелевшими игрушками и вещичками — сахарницей, любимой когда-то чашкой с Винни-пухом на боку, тюбиком маминой помады, поплавком со старой отцовской удочки, наполненным светящимся порошком.
— Ну, — сказал Женька, — ага, — и направился в угол, где, оказывается, притулился ободранный веник, а рядом — швабра с намотанной на нее тряпкой.
Полы пришлось мыть болотной водой, но запаха, как ни странно, не было, пахло скорее приятно — мокрыми цветами и увядшими листьями. Как будто он выжимает тряпку, намоченную в цветочном чае.
Осторожно шуруя под лавкой, снова нагнулся. И улыбнулся во весь рот: от корма остались пара крошек. Значит, мыш не дурак, разобрался, что к чему.
— Приятного аппетита, — пожелал Женька и, насвистывая, домыл полы, вышел, чтоб выплеснуть воду.
Хозяйским взглядом осмотрел тихую гладь воды, печальные деревья под низким небом с розоватым вдали краешком. Вернувшись, привел в порядок стол, отдраив клеенку и аккуратно загнув обтрепанные края. Расправился с табуретом — передвинул на ровное и тот встал ровно, уверенно упирая в крашеные вишневой краской доски тяжелые прочные ноги.
Уставший Женька сел, уже с удовольствием кладя руки на чистую клеенку. Отдохну, подумал, и надо стекло протереть, а то что оно, как слепое. И было б отлично чего пожрать…
Под вытянутую ногу попалась преграда. Пыхтя, он выдвинул из-под стола еще один табурет, что был затолкан к самому окну. Уставился на сундучок, окованный блестящими медными полосками.
Все-таки квест, пришла азартная мысль, когда осторожно откинул тяжелую петельку без замка, и я все сделал правильно. Там внутри — приз, или артефакт, что-то, что меня отсюда вытащит.
Крышка плавно отошла, откидываясь. Женька недоверчиво оглядел яркий пакетик с картинками на тугих боках. Вытащил, повертел, читая надписи. Самую большую проговорил вслух, проверяя голосом, не бредит ли.
— «Суперхвост». Сбалансированный корм для декоративных мышей и крыс. Витаминизированный, с кусочками овощей и фруктов.
Пустое дно сундучка, казалось, расплывается в ехидной улыбочке.
— Приз, — сказал Женька, — супер, блин, хвост! Ой. Ой, я что-то…
И захохотал, валясь головой на стол и сжимая в руках пакетик с хвастливыми рекламными наклейками.
— Не могу, — всхлипывал, прерываясь, и снова ржал, усаживаясь ровно, — суперприз! Награда! Квест, блин. Эй, везунчик! Вылазь, давай, будет пир на весь мир! Тебе, ага.
Он вернулся к лавке, выбрал блюдечко, украшенное розами с облупленной позолотой. Вскрыл пакет и насыпал туда зерен, перемешанных с «кусочками фруктов и овощей». Двинул блюдечко к самой норе.
— Суперхвост! Принимай подарок! И кто там у тебя — зови всех, жратвы хватит.
В сумрачной темноте произошло легкое шевеление. Мыш, и правда, вылез не один, и Женька, отступив на порядочное расстояние, чтоб не смущать серое семейство, присел на корточки, разглядывая, как серые комочки, поводя усами, мелькают розовыми, как маленькие человеческие ручки, лапками, растаскивая щедрую гору зерен и сухофруктов. Насмотревшись, встал, остро ощущая голод и мечтая о хорошем таком гамбургере, чтоб котлетка торчала из салатного листа и соус пачкал руки. Или вот еще — фрикадельки, которые он вылавливал из супа к возмущению мамы Ларисы, отодвигая тарелку с несъеденной юшкой. А сейчас бы сожрал, и тарелку вылизал.
За его спиной в комнате что-то изменилось. И Женька, еще не понимая, что его насторожило, стал медленно поворачиваться. Одновременно поняв — там, под лавкой, стало светлее. Свет другой. Из окна.
Мутное окошко светило розовым, после серого таким, казалось, ярким, хотя что там того света, так бывает совсем ранним утром, когда солнце еще не набрало сил. Но один луч упал на трещину в стекле и зажег ее ярчайшим солнечным зайчиком, преломился, меняя направление, уткнулся в раскрытый сказочный сундучок.
На этот раз, подходя, Женька агакать поостерегся. И зря — на пустом недавно донышке, расписанном еле видными узорами, лежал ключ. Самый обычный, серого металла, такие бывают от старых квартирных замков — петелька, стержень и бородка с несколькими зубчиками. Светился белой точкой, там, где на него указующе падал отраженный от стекла луч.