Даже в самые темные века повсюду то и дело вспыхивали маленькие огоньки, призванные сплотиться в одно пламя невероятных размеров и рассеять густую тьму.
Не без гордости замечу, что за свою жизнь мне много раз доводилось видеть, как тусклые лучики света разрастаются до размеров огромного солнца. И я не зря упомянул цикличность событий в самом начале, поскольку наблюдал за этим не единожды.
Меня чем-то ужасно зацепила история, ради которой я и начал писать, но даже она стала одной из вариаций прошлого — в чем-то более удачной, в другом же ужасающей масштабами своих бед, что я, правда, понял не сразу. Надо признать, я был точно так же слеп.
Во многом то, что именно ей я посвятил свои записи — заслуга ее героев. От их стремления переломить судьбу, сломать этот треклятый механизм у меня захватывало дух. Я всегда питал слабость к таким историям.
Возможно, я все же гораздо более сентиментальный, чем привык о себе думать.
В ней много боли и страха, но даже спустя столько лет она по-прежнему остается одним из самых теплых и главных воспоминаний о том, уже далеком времени. Признаться честно, я невыносимо скучаю по тем мальчуганам, которые развеяли тьму в своей жизни и принесли свет в мою.
Впервые наше с ними знакомство состоялось, когда обоим едва перевалило за первый десяток, но история, которую я хочу поведать, уходит корнями в недалекое прошлое, за несколько лет до нашей встречи.
Глава 1.2
Оба мальчика не подозревали о существовании друг друга до их официального знакомства, но даже так судьба свела однажды их вместе, и я вижу в этом какой-то знак, пусть никто из ребят и не помнил этого эпизода. В памяти Раэля остались отрывки того дня, но даже он не смог связать их воедино с действительностью. Впрочем, уверен, наведи его кто-нибудь на мысль о том, что он пересекся со своим другом еще до того, как их столкнули вместе обстоятельства, юноша непременно нашел бы правильный ответ.
Праздник, театр — в эти два слова уместились основные события того дня.
Розенвальд — небольшой приграничный городок, где, как и во всех городах империи, устроили фестиваль в честь сотни лет, прошедших того дня, как с демонами был подписан мир. Предшествовавшая этому семнадцатилетняя война стала одним из самых кровопролитных событий в истории.
Я обязательно вернусь к ней, но несколько позже. Она довольно важна для последующего повествования, однако сейчас не хочу отвлекаться.
Героев нашей истории зовут Раэль Барто и Глен Сандрес. Даже будучи шестилетними мальчуганами, они уже не похожи друг на друга как внешне, так и по характерам.
Глен всегда шалил, не упускал возможности встрять в драку, которая могла его и не касаться вовсе, из-за чего всегда ходил с синяками и ссадинами. При этом он мог болтать без умолку, и ничто не способно заставить его помолчать. На праздник мальчика привела бабушка, с которой юнец жил после смерти родителей: мать умерла во время родов младшей сестры, а отец погиб в пьяной драке тремя годами позже.
Его бабушку знали многие. Она была уважаемой женщиной и зарабатывала на жизнь продажей лесных вкусностей летом и вязаных одежд зимой. Бабушка Одри умела делать руками просто невероятные вещи!
Жили они в довольно неблагоприятном районе, где по вечерам мало кто рисковал выходить на улицу, и единственным преимуществом были достаточно небольшие цены. Разумеется, Глен часто совал свой маленький острый носик во все уличные потасовки, из-за чего у него потом значительно прибавлялось побоев.
Раэль был полной его противоположностью, и, должен предупредить заранее, именно он является моим любимцем. Конечно, теплыми чувствами я проникся к мальчишке не сразу, но после с огромнейшим интересом наблюдал за его историей. Во время нашей с ним первой встречи он не вызвал у меня абсолютно никаких эмоций, когда как сорванец Глен обратил на себя внимание в первые же минуты и, надо сказать, составил о себе не очень лестное впечатление.