Раэль был единственным сыном священника и простой гувернантки. Мать ребенка (в силу специфики своей профессии) с семьей виделась редко, живя рядом с подопечными, но постоянно отсылала мужу дополнительные средства. Вместе с деньгами каждый раз приходили длинные письма, где мама рассказывала, что же нового произошло в ее жизни, и сетовала, насколько безумно скучает по своим родным, но приехать не может из-за постоянной занятости. Все ее сообщения непременно заканчивались клятвенным заверением, что она навестит семью, как только разберется с делами (сейчас женщина занималась обучением одной довольно капризной девочки из соседнего города и не могла просто так сорваться с места и уехать).
Раэль уже четвертый месяц был разлучен с матерью и с трепетом перечитывал каждое дошедшее до них письмо, потому что чувствовал любовь, с которой писалось послание. От бумаги исходил сладкий запах маминых духов, и мальчик с наслаждением делал каждый вдох, представляя, как прижимается в этот момент к любимой матери.
Его отец был священником в небольшом монастыре на окраине города. Помимо него там служили всего пятеро, но святая обитель никогда не пустовала, потому что давала приют всем обездоленным, в том числе и детям, которым некуда податься. С ребятами из такого своеобразного приюта Раэль и вырос бок о бок.
Среди них была одна рыженькая девочка, которая раздражала мальчика — Малика. Хоть отец старался не делать различий между детьми и относиться ко всем одинаково, все понимал — ее он балует чаще, нежели остальных, и позволяет делать то, что не разрешается другим. Она на два года младше Раэля, но мальчику казалось, будто в ее возрасте он уже не вел себя столь безответственно и уж тем более не был настолько капризным. Отец же наоборот души не чаял в малютке.
Раэль не любил Малику. Мальчик не понимал, что такое отношение к ней вызвано прежде всего ревностью — он не был готов делить своего отца с кем-либо еще, а именно к этой девочке родитель проявлял наиболее теплые чувства.
Обычно ни священнослужители, ни тем более дети никогда не посещали какие-либо городские праздники. Первые не видели в этом смысла, когда как последние были еще слишком малы, чтобы ходить туда самостоятельно — самому старшему Эрику на тот момент едва исполнилось восемь. Но именно Малика сумела уговорить Пауля, отца Раэля, не пропустить такое знаменательное событие, как столетие мира. Для нее было сделано небольшое исключение, и стоит ли говорить, что от этого настроение Раэля сразу же испортилось, и на фестивале он пребывал в раздраженном состоянии?
Тем не менее, все семеро (двое взрослых, среди которых был и родитель мальчика, и пятеро детей) отправились на праздник. Удовольствие получали все, даже надувшийся Раэль на какое-то время забыл обиду и веселился вместе со всеми.
Судьбоносная встреча состоялась уже под вечер. Наверное, вам кажется, что такое событие должно было быть отмечено каким-то знамением свыше — громким хлопком фейерверков, неожиданно набежавшей грозой или даже солнечным затмением, — но не произошло ничего. Их взгляд не зацепился друг за друга, а просто скользнул по одежде, лицу другого. Они не смотрели друг другу в глаза, не почувствовали, будто произошло что-то необыкновенное.
Тогда почему же она судьбоносная?
Тут надо объяснить, что в какой-то степени все, о чем я буду рассказывать, имеет, возможно, несколько субъективный характер, поскольку я сужу по неким своим параметрам.
Мальчики встретятся в скором времени и познакомятся, и очень символично (опять-таки для меня), что само Провидение свело их вместе даже тогда, когда они и не представляли, что может случиться через два (а тем более — через четыре) года.
Быть может, уже с этого момента их судьбы оказались крепко связаны.
Тот день был важен для Глена, поскольку с него началась череда неудач и бед, преследовавших семью мальчика еще несколько лет после этого. Раэля он вдохновил на занятия музыкой в будущем и посеял в нем зерно любви к творчеству. Не хочу рассказывать все, что произойдет потом, но скажу, что и то, и другое сыграет свою роль в будущем.
Возможно, одно будет не так важно как другое, но для меня обе детали стали незаменимой частью этой истории.