Раэль замялся. Он понял, что ему нечего ответить, а отец явно ждал, что скажет сын. Под его взглядом мальчик сразу стушевался.
— Представление было очень красивое, — произнес наконец он и, покраснев, смущенно отвел взгляд в сторону. — Прости…
Он правда чувствовал себя виноватым.
Отец какое-то время смотрел на своего ребенка, но потом его черты разгладились, а взгляд посветлел. Он не зря был священнослужителем — его терпение и милосердие поистине были ангельскими.
— Ладно, — Пауль ласково потрепал сына по невероятно светлым, почти белым волосам. — Идем домой, время уже позднее.
Рядом с ними не было ни другого священника, ни детей, поэтому Раэль поинтересовался:
— А где ребята?
— Я отправил их с Маркусом к монастырю. Мы еще можем догнать их.
— Я должен рассказать Эрику, что преставление было невероятным, — смущенно произнес мальчик.
Отец тихо рассмеялся (он всегда смеялся тихо) и сказал:
— Тогда вперед! — и они направились в сторону дома.
Монастырь уже ждал их возвращения.
Глава 1.4
Сейчас будет правильным вернуться к Глену и поведать немного его собственной истории.
Как уже было сказано, мальчик еще в раннем детстве лишился родителей и жил с единственной родственницей — бабушкой со стороны матери.
Одри была уже стара, и ее мучало множество болезней, а потери сначала супруга, потом единственной дочери с зятем лишь ухудшили ее самочувствие. Будучи доброй и любящей женщиной, она не могла бросить внуков на произвол судьбы, но из-за появления в ее доме еще двух голодных ртов работать приходилось больше и чаще, что так же сказалось на ее здоровье и слабом сердце.
В день праздника она чувствовала себя на редкость плохо, — у нее ломило все кости, голова слегка кружилась, а виски и вовсе словно сжали тисками, — но женщина посчитала необходимым отвести брата с сестрой в город. Все-таки это была такая знаменательная дата! Пока двухлетняя Алиса неотступно следовала за бабушкой, с трудом передвигавшей ноги, Глен вырвался вперед, время от времени оглядываясь на семью.
Они медленно обошли всю площадь, купили друг другу по сладкому кренделю (Одри, хоть и считала это лишней роскошью, но ей хотелось устроить детям праздник, и она не посмела отказать им в таком крохотном желании).
Бабушка с детьми посмотрели выступление театра, которым так наслаждался Раэль. Это была целиком и полностью инициатива Одри — старушка прослыла настоящим ценителем театрального искусства и в детстве даже мечтала стать актрисой, Алиса, если судить по блеску в карих глазах, разделяла интерес родственницы, а вот Глен наоборот скучал и погрузился в какие-то свои мысли — поэтому его лицо и было таким серьезным.
Вечером, придя домой, бабушка сначала уложила детей в кровати, а потом, закрывшись в своей комнате, без сил рухнула на кровать. Она тяжело дышала и держалась сморщенной сухой ладонью за болезненно ноющее сердце.
Старушка Одри была полностью изнеможена.
Скажу по секрету, она не проживет даже двух лет — сердечный приступ, — и хоть никто не мог в тот вечер предугадать этого, Глен испытал какое-то непонятное беспокойство и тоску.
Что-то назойливо кололо его сердце, и у него никак не получалось отогнать это чувство.
С наступлением зимы — со дня праздника прошло меньше полугода — дела шли совсем плохо.
Болезнь бабушки обострилась, и ее руки сводило судорогой, когда она пыталась что-то вязать на продажу. От того что женщина работала в полутьме дома, ей приходилось сильно напрягать и без того слабое зрение, от чего головные боли только усилились и не проходили уже долгое время.
Эта была первая зима, которую Алиса с Гленом встретили без родителей. У них было несколько непонятное состояние — они словно ждали, что вот-вот откроется дверь и в комнату торопливыми шагами войдет папа. Он никогда не был чрезмерно нежен со своими детьми, но те любили его таким, какой он есть.