Через некоторое время профессорша стала мне жаловаться, что, как ей кажется, окружающие ее в университете русские коллеги ведут себя по отношению к ней неискренне: думают одно, говорят другое, а делают третье… В общем, все не так, как у нас в Штатах!
В это время мы замечаем идущих впереди нас двух молодых людей в дубленках. По всей видимости, они тоже только что вышли из Мавзолея. Один в шапке, а второй, возможно, все еще находится под впечатлением от общения с вождем международного пролетариата, и по инерции продолжает идти с непокрытой головой, неся головной убор в руке.
Тот, что в шапке, и говорит спутнику:
«Сереж, ты б надел, на хер, шапку, а то уши отморозишь!»
Услышав это, моя спутница тут же заорала:
«Нет, вы слышали, что он сказал?! Разве это не свидетельство правоты моих слов, что у русских все не так, как у нас!.. У них, оказывается, и анатомическое строение другое! Для того чтобы не отморозить уши, они надевают шапку на хер!»
Попытался я ей объяснить, что это «на хер» — есть не что иное, как простонародное идиоматическое выражение, да куда там! Профессорша и слушать не стала…
— Ну, вот видишь, Чарльз! Ты за меня все и объяснил самому себе… «Французский секс» — это тоже наше расхожее идиоматическое выражение. Употребляя его, мы, русские, подразумеваем оральный секс, всего-то… Ты лучше скажи, чем там в номере все закончилось? — попытался перевести стрелки разговора на другой путь Вареник.
— Чем-чем… Ты не знаешь, чем заканчивается оральный секс? Потоками спермы и громогласным отсасыванием… А потом под столом Наталья почему-то стала блевать. Странно, до этого с ней ничего подобного не происходило… В общем, закончила она свое сольное выступление в темпе фортиссимо…
— Нет-нет, я не об этом… Я спрашиваю, как ты все это выдержал? Это ж экзекуция, а не…
— Да не выдержал я… Оргазм подкрался незаметно, хоть я и пытался сдержать его наступление. Но, видно, партнерша старалась сильнее…
— Ну, а Тэд Тернер, владелец Си-эн-эн, как он отреагировал на твое выступление в сопровождении минета? — не унимался Вареник.
— Выгнал… Выгнал без выходного пособия. В общем-то я его понимаю: по моей вине разразился скандал на всю Западную Америку!
На штаб-квартиру Си-эн-эн в Сан-Франциско в тот день обрушился шквал телефонных звонков. Звонили сотни, тысячи людей. Всяк по-разному выражал свое отношение к репортажу. Кто-то возмущался, кто-то недоумевал, кто-то злорадствовал, а кое-кто и веселился…
А я… Я оказался идеальной фигурой и для битья и для бритья. Для одних — мишенью для критики, для других — идейным наставником, советчиком-первопроходцем, овцой, с которой стригли политические дивиденды…
Как ты помнишь, мой репортаж был посвящен выступлению Юрия Андропова. Так вот, нашлись остряки, которые предложили такой сюжет: во время следующего репортажа показать Папу Римского читающим проповедь в публичном доме на фоне обнаженных фигур, которые занимаются групповым сексом…
А один телезритель из Сиэтла потребовал с Си-эн-эн возмещения убытков. Оказалось, мой репортаж он принял за новое секс-шоу и поспорил со своим соседом на сто баксов, что в заключение выступления Андропов вместо носового платка вытрет лоб ажурными женскими трусиками… Ну и, конечно, проиграл! Этот сутяга решил, что в зале Кремлевского Дворца Съездов проводится не совещание, а сеанс группового секса, и в качестве доказательства ссылался на услышанные им в ходе передачи звуки…
Кое-кто решил, что это — новая форма подачи политических новостей, эксперимент, устроенный, чтобы выяснить, как подавать серьезную информацию, чтобы она лучше воспринималась рядовым американцем…
Были и такие, кто настаивал, чтобы и впредь все события, происходящие на советском политическом Олимпе, подавались именно в такой, непристойной аранжировке. И, надо сказать, они свое предложение аргументировали достаточно веско, доказывая, что в такой подаче материалов о Советском Союзе отчуждение от идей социализма у американцев произойдет быстро и бесповоротно.
Понять их можно. Согласно плану репортажа мой комментарий прерывался заставками в виде выступавшего с трибуны Андропова. И надо же было случиться таким совпадениям: в тот момент, когда он делал паузу, сладострастные подвывания Натальи усиливались…
То есть для последней категории телезрителей я был не проштрафившийся, а, наоборот, продвинутый телеведущий, герой, рискнувший звуковыми средствами показать изнанку коммунизма.