Катрин неуверенно выдвинула еще одно возражение.
– То есть риск выставить фальшивки, да еще при вознаграждении, весь наш! – воскликнула она.
Я отмел это возражение финансовыми аргументами, и она вздохнула.
– Что ж, в конце концов вы правы, надо попытаться… Кроме того, отличная возможность нам снова встретиться, верно?
Я ничего на это не ответил. Чтобы поиски продвигались, нам встречаться совершенно необязательно. Но я не стану возражать, если ей это будет необходимо.
Поразмышляв три дня, Катрин предложила мне следующий план действий. По Интернету объявляем о конкурсе. Цель – найти план садов Версаля руки Ленотра, выполненный до 1664 года. Или все указания, способные найти подобный документ.
Испытание продлится три месяца, приз – пять миллионов долларов. Такое вознаграждение позволит с гарантией привлечь внимание университетов и вызывать повышенный интерес независимых исследователей и историков-специалистов по XVII веку.
Десять первых недель принесли три тысячи ответов. Катрин Страндберг обрабатывала их по мере поступления. Мейлы хранились в почтовом ящике музея Стокгольма. Никто не знал, что приз выплачу я, но я дал слово, что, если планы всплывут, они останутся на хранении в Стокгольме.
Каждую пятницу мы созванивались, и я ждал этих еженедельных разговоров с нетерпением. В то время, признаться тебе, я сдуру начал с детьми читать «Гарри Поттера», и отношения с Амелией ухудшились.
Вначале я был разочарован. 99 % ответов не представляли никакого интереса: речь шла о чудных теориях насчет Версаля, исторических деталях, которые мы уже знали, или частях плана, в которых ничто не доказывало, что они принадлежат Ленотру.
Какой-то мифоман из Санкт-Петербурга утверждал, что видел план в Берлине во время Второй мировой войны и что он принадлежал Гитлеру. Французский коллекционер прислал планы Сен-Клу в надежде, что они пройдут как версальские… Какой-то шутник даже прислал ксерокопию схемы, вырезанной из Guide du Routard.
А потом однажды вечером, в конце второй недели, мне позвонила возбужденная Катрин.
– Дэн, мне только что звонил французский писатель, который хотел бы работать с нами. Он ищет не то, что мы, но утверждает, что и то и другое, скорее всего, находятся в одном месте.
– Да? Это где?
– В тайной комнате архивов королей Франции.
– Что?
– Вы никогда не слышали о тайном кабинете королей?
– Не думаю…
– Некоторые люди утверждают, что Людовик Четырнадцатый сделал тайник, в котором хранил самые секретные документы. Государственные дела, короче. Тайну комнаты он передал сыну и внуку – оба умерли до него, – затем своему правнуку, который и стал Людовиком Пятнадцатый и в, свою очередь, передал ключи собственному внуку, Людовику Шестнадцатому. После казни последнего многие искали тайник, но никто его так и не нашел.
– А ваш писатель утверждает, что нашел его? Как его хоть зовут-то?
– Гранье. Жан-Филипп Гранье.
– Так поехали встретимся с ним!
– В Париж?
– Ну конечно! Я пришлю вам билет.
14
По телевизору показывали новые кадры паники на Манхэттене. Несколько человек, от большого ума, решили выпрыгнуть из окон небоскребов с офисными парашютами, чтобы не ждать спасателей и не толпиться на лестницах. Бессмысленные поступки, поскольку на этот раз ничто не угрожало башням, просто лишенным электричества. И поскольку все эти придурки прыгали с парашютом впервые, трое из них разбились о землю, не успев раскрыть парашют.
«Новый запуск электростанции, снабжающей штат Нью-Йорк, по прогнозам, окажется сложнее, чем ожидалось», – добавил комментатор.
Пьер услышал, что все происходило, как всегда, когда специалисты заговаривали о цели или определяли причину сбоя, новую ошибку программы: несколько минут назад ситуация казалась безнадежной, но все вот-вот заработает.
«Киберпираты играют с ними в прятки, – подумал Пьер, уже поднявшийся в свою комнату. – Вероятно, у них к тому же есть сообщники: кто-то действует в самой системе».
Уже полчаса он прочесывал сайты своих знакомых исследователей и специалистов по антивирусным программам. Никто до сих пор не определил происхождение вируса, превратившего в зомби все или почти все компьютеры планеты.
Вдруг зазвонил мобильный. Пьер уже отвык от звонков и взял трубку с дурным предчувствием.
– Привет, это Фрэнк.
– Фрэнк! Ты даже не представляешь, как я рад! Ты где?
– У тещи в Ницце. Пришлось эвакуировать квартал, даже несмотря на то что наша зона, кажется, не затронута. Я узнал, что в момент взрыва Клара с детьми находилась у матери?
– Да, к счастью. Как ты, как семья? Что твои коллеги? И друг, Жером?
– Все нормально. Семья о'кей. Все целы, а коллеги, ты знаешь, большинство ведь живет в Экс-ан-Провансе… А вот от Жерома новостей нет. Знаешь что?..
Они еще немного поговорили об общих знакомых и последствиях катастрофы для Марселя. Потом Пьер не смог сдержаться и высказал другу свою гипотезу «глобального» заговора.
Фрэнк пришел к тем же выводам.
– Послушай, – сообщил он, – я тоже уверен, что есть связь между всемирным параличом Интернета и авариями вчера-позавчера. Что-то мне подсказывает, что если мы объясним первый сбой, то поймем и все остальное.
– Ты сам веришь, что вирус распространялся по почте, следа которой не найти? – спросил Пьер.
Фрэнк ответил вопросом:
– Ты видел блог Брозерз?
Бобби Брозерз, семнадцатилетний американец, родившийся у родителей-тайваньцев (Бобби Брозерз – псевдоним), создал в Интернете «технологический блокнот», личный электронный дневник, который становился все популярнее. Парень совершил несколько открытий, отмеченных сообществом программистов, которые вполне могли бы привести его за решетку: он взломал сеть военно-морского флота и, чтобы доказать, что он действительно это сделал, каждую неделю прибавлял в карточки сотрудников имена известных личностей.
– Нет, я туда месяца три уже не заглядывал, – ответил Пьер.
– А надо! Брозерз, очевидно, понял, что произошло. Спрашивается, не он ли автор этой паники?
– Фрэнк, что за бред! Все знают, что Бобби Брозерз – пацифист!
– Так говорят. А я не уверен. В любом случае, он отталкивается от мысли, которую никто не проговаривал до него: чтобы сотни миллионов компьютеров передавали один и тот же вирус, нужно, чтобы их владельцы делали это совершенно сознательно. В самом деле, ты же знаешь, что сегодня никто не доверяет почте и не открывает письма, если к ним присоединено что-то подозрительное. Так что рассылки с вирусом делаются намеренно. Или вот еще, что пересылают чаще всего уже несколько лет? Старые шлягеры, фильмы с Эммануэль Беар, «Звездные войны III»… Короче, песни, заставки для экрана и фильмы. Понимаешь?
Пьер не понимал, к чему ведет Фрэнк, и нетерпеливо ждал продолжения.
– Это же просто, старик! Возьмем, например, песню. Ты же знаешь, как это бывает: тысячи человек каждый день ищут в Интернете любимые песенки. Выходят на сайт, который связывает их со списком пользователей, на компьютере которых сейчас есть эта песня. Народ загружает песню, которая им нравится, и…
– Фрэнк, ты издеваешься? Мне не надо объяснять принцип peer-to-peer!
Пьер нервничал. Kazaa, eMule… Он знал эти системы обмена файлами между пользователями достаточно давно. Более того, был одним из первых их пользователей. Франк продолжал:
– Если киберпират помещает на самых посещаемых сайтах песню с вирусом, у него все шансы распространить свою программу в огромных масштабах. При минимуме усилий. Люди сами все сделают, распространяя эту malware, скачивая любимую музыку.